Легкий ропот неодобрения, который уже начинал было витать над обоими патриотами, сменился одобрительным шепотом.

«Ишь ты! – подумал Питу. – Я еще не стал у них начальником, а они уже пытаются мне указывать. Что же будет, когда я стану командиром?»

– Попробуешь? – подхватил Клод, качая головой. – Этого недостаточно, нет, недостаточно.

– Ах, недостаточно? – удивился Питу. – Тогда принимайся за дело сам, уступаю тебе свои полномочия: ступай сам к аббату Фортье, поспорь с ним и с его плеткой.

– Стоило возвращаться из Парижа в каске и при сабле, – презрительно возразил Манике, – чтобы бояться какой-то плетки.

– Каска и сабля – это еще не кираса, да и будь я закован в броню, аббат Фортье всегда сумеет отыскать в ней изъян и добраться до меня своей плеткой.

Казалось, Клод и Дезире поняли, что он хотел сказать.

– Ну, Питу, сынок! – сказал Клод.

(Сынок – это дружеское обращение, весьма распространенное в тех краях.)

– Ладно, уговорились, – отвечал Питу, – только уж я буду требовать повиновения, черт побери!

– Вот увидишь, как мы будем повиноваться! – воскликнул Клод, перемигнувшись с Дезире.

– Только позаботься о ружьях! – добавил Дезире.

– Уговорились, – заключил Питу, на душе у которого было весьма тревожно, хотя самолюбие уже начинало возбуждать в нем великую отвагу.

– Обещаешь?

– Клянусь.

Питу простер руки, оба товарища последовали его примеру; таким образом на лесной полянке при свете звезд трое обитателей Арамона, трое невольных подражателей Вильгельма Телля замыслили учинить революцию в департаменте Эны.

А дело было в том, что перед взором Питу, испытавшего такие страдания, забрезжила счастливая надежда стать командиром национальной гвардии, облеченным всеми знаками отличия, и ему казалось, что это гордое звание подвигнет мадемуазель Катрин если не на угрызения совести, то хотя бы на раздумья.

Итак, облеченный священной волей избирателей, Питу вернулся домой, размышляя о том, каким образом раздобыть оружие для тридцати трех солдат национальной гвардии.

XXXIV. Глава, в коей выходят на сцену

XXXIV. Глава, в коей выходят на сцену