На следующий день разговор с Дмитрием Николаевичем был короткий. Он еще раз подчеркнул, какое важное значение для советской разведки имеет Здолбуновский железнодорожный узел, уточнил задание и, пожелав успеха, отослал меня к Кочеткову.

У Виктора Васильевича я застал Середенко, Голуба, Яцюка, Приходько и еще одного моложавого мужчину.

— Знакомьтесь — Иван Царенко, — сказал Кочетков, представляя незнакомца. — В отряд пришел добровольно, несколько дней назад. Сам из-под Здолбунова, у него там много знакомых, родня. Знает все ходы. Так что получаете хорошего провожатого. Собирайтесь, а завтра с рассветом — в дорогу. А ты, — обратился он ко мне, — останься.

Виктор Васильевич предложил мне сесть, и мы начали в деталях обсуждать план операции.

— Нам известно, — сказал Кочетков, — что в Здолбунове действуют патриоты. Но действуют стихийно, маленькими группками, ограничиваются мелкими диверсиями. Нас это, ясное дело, не удовлетворяет. Здолбуновский узел для нас важен прежде всего не как объект диверсий, а как неисчерпаемый источник всякого рода информации. Поэтому мы даже заинтересованы в том, чтобы в Здолбунове было относительно спокойно, чтобы не создавались лишние трудности для разведки. Пусть горят цистерны с горючим, пусть летят под откос платформы с орудиями, — но не в самом Здолбунове, а на известном расстоянии от него. Гитлеровцы не должны догадаться, что это дело рук здолбуновских подпольщиков.

Я ушел от Кочеткова, когда на лес опустилась теплая летняя ночь. Отойдя на несколько десятков шагов, лег навзничь на траву. В темной бездне неба мерцали далекие искорки-звезды. Говорят: у каждого человека — своя путеводная звезда. Какая же моя?

Путеводная звезда… Нет, это глупости! Каждый сам себе выбирает путь в жизни. И как важно не ошибиться в выборе! Я не жалею, что путь у меня не гладенький, как пол в танцевальном зале, что он не увенчан розами. Не жалел, когда сидел за решеткой в польской дефензиве. Не жалею и теперь, став партизаном, разведчиком. Тяжело тут будет, я знаю. Один неосторожный шаг, одно слово могут стоить жизни. Но не нужно делать этих неосторожных шагов, не нужно кидать необдуманных слов. Прежде всего — трезвый расчет. Хорошенько отмерь, прежде чем резать. И я отмеряю. В пятый, в десятый раз обдумываю, со всех сторон анализирую задание, на выполнение которого мы выступим через несколько часов. Друзья мои не подведут. А тот, шестой, новичок? Как его — Царенко? Кочетков сказал, что это задание будет для него пробой, советовал хорошенько присмотреться к новичку. На всякий случай не назвал ему даже наших имен. Конспирация, ничего не поделаешь.