– Вы верно сказали, друг мой. Были подтвержденные случаи, когда дома защищали от привидений небольшими преградами в виде железной проволоки, протянутой через дверь. В Ирландии маленький народец легко удерживали у дверей парой стальных ножниц, отверстых ко входу. Вот так и получилось, что я решил сражаться с Каку не чем иным, как железной проволокой. Eh bien, это было отчаянно, но подействовало.

Пламя его спички вспыхнуло, когда он зажег новую сигару. Он продолжил:

– Теперь то, что касается ожерелья из семи камней, в которое была вплетена судьба мадам Беннетт. Оно, друг мой, является талисманом и направленной наружу невидимой и духовной силой. В своей гипнотической команде спать до тех пор, пока ее не пробудят в более позднем возрасте, если она до конца не умрет в течение семи тысяч лет, жрец Каку внушил ей мысль, что если семь камней из ожерелья будут разрушены, ее вторая жизнь начнет уменьшаться. Эти семь камней стали ей постоянным напоминанием о мрачной судьбе – как, к примеру, завязанная вами ниточка на пальце, чтобы напомнить о покупке новых лезвий или зубного порошка, когда вы пройдете мимо аптеки. – Он с удовольствием усмехнулся своему бытовому примеру.

– Но как Каку мог знать о пробуждении Пелигии, как он смог возвратиться, чтобы сражаться за нее? – выпытывал я.

– Друг мой, Каку был мертв, – отвечал он серьезно, – но, подобно вашему мсье Джону Брауну, его душа идет, марширует, – или, по крайней мере, шла. А поскольку это была не добрая душа, жившая в телесных пределах с уродливой мыслью о ревности, ей не разрешили продолжить путь к совершенству, но приковали цепью к земле. В сознании Каку, даже после того, как он перестал обладать телом, остались мысль о его неразделенной любви к Пелигии и страх, что она будет разбужена ото сна мужчиной, которого полюбит.

Подобно пожарному, поднятому по тревоге, душа Каку пробудилась, как только Пелигия пришла в сознание. Сначала он явился под маской кошки, ибо кошки были знакомы в древнем Египте. Потом, в виде крокодила он едва не убил молодого Беннетта и его возлюбленную, когда они ехали отобедать с нами. Еще раз – как он сделал это, мы не знаем, – он поджег дом и едва не убил Пелигию, когда она спускалась по веревке, избежав огня.

Этой ночью он явился по зову ее тела, готового присоединиться к его блуждающей душе – но, слава Богу! мы помешали ему посредством простого железного провода, который погубил его дух.

– Так что же, вы хотите сказать, что Каку никогда не возвратится, чтобы снова извести Пелигию и Эллсворта?