— Черт! Я видел их однажды в зоопарке в Чикаго. Я слышал, они едят людей.

— Мы должны поблагодарить вас, полковник, за то, что находимся сейчас не на земле,— сказал Джерри Лукас.

— Кажется, без него мы напоминали бы сироток, заблудившихся в лесу,— заметил Бубнович.

— Я изучал чертовски много всяких инструкций о действиях десантного подразделения в джунглях,— проворчал Шримп,— но там ничего не говорилось о том, что делать с тиграми.

— Они охотятся по большей части ночами,— объяснил Клейтон.— Поэтому с наступлением темноты рекомендуется быть настороже.

Спустя некоторое время британец обратился к Бубновичу:

— Из того немногого, что я читал о Бруклине, я узнал, что бруклинцы отличаются своим особым произношением. Вы же говорите на правильном английском языке.

— Так же, как и вы,— ответил Бубнович.

Клейтон рассмеялся.

— Я не воспитывался в Оксфорде.

— «Бродяга» получил высшее бруклинское образование,— включился в беседу Лукас,— он окончил немного больше, чем шесть классов.

Бубнович и Розетти улеглись спать, Клейтон и Лукас присели на край платформы, свесив ноги и принялись говорить о будущем. Они решили, что лучшим шансом для них было бы достать лодку у дружественных туземцев (если возможно будет найти таковых) на юго-западном побережье Суматры. Тогда можно попытаться достичь Австралии. Они говорили об этом и о многом другом. Лукас рассказывал о своем экипаже. Он порядком гордился ребятами и безмерно горевал о погибших.

Речь зашла о Розетти.

— В действительности Шримп хороший парень и первоклассный башенный стрелок. Он награжден медалью за отвагу.

— Очевидно, он не выносит англичан,— с улыбкой заметил Клейтон.

— Для того, кто имел дело лишь с ирландцами и итальянцами в пригороде Чикаго, это не удивительно. К тому же у Шримпа никогда не было возможности для настоящей учебы. Отец его был убит в Чичеро во время войны гангстерских кланов. Сам Шримп тогда еще пешком под стол ходил. А его мать, как я догадываюсь, «работала» просто-напросто проституткой в баре. Несмотря на такое происхождение, вы должны признать, что он все же неплохой парень. Он мало учился, но, насколько я его знаю, всегда честен.

— Меня интересует Бубнович,— сказал англичанин.— Он очень умный человек и, кажется, весьма образованный.

— Да. Вы правы. Он не только умный, он чрезвычайно образованный. До войны закончил Колумбийский университет. «Бродяга» интересовался экспонатами в американском музее естественной истории в Нью-Йорке, когда был студентом. Он специализировался по ботанике, зоологии, антропологии и после университета начал там работать. Просто он не любит распространяться о своей учености. Иногда, чтобы подразнить Шримпа, употребляет научные термины — и только.