Начальник караула, доставившего раба во дворец, брезгливо поднял распластавшегося на каменных плитах чернокожего.

— Это Итингу,— сказал он,— раб Деона Сплендидуса. Доставлен по вашему приказанию.

— Хорошо, вы свободны,— сказал сановник,— стража пусть подождет за дверью, пока я буду допрашивать этого малого.

Сановник повернулся к Итингу и спросил его, знает ли он, какие наказания полагаются за помощь врагам императора?

Рот чернокожего импульсивно задергался, словно он хотел ответить, но голос не повиновался ему.

— Они умирают в мучениях,— страшным голосом закричал сановник.— Даже в мрачных пропастях Аида они помнят свои предсмертные муки, вот как ужасна смерть врагов цезаря!

— Я ничего не сделал,— завопил в отчаянии Итингу, внезапно обретя власть над своим голосом.

— Не лги, варвар! — сказал чиновник сухим тоном.— Ты помог бежать опасному преступнику, которого зовут Тарзан. Даже сейчас ты помогаешь прятать его от императора.

— Я не помогал ему убежать! Я не прячу его,— зарыдал насмерть перепуганный Итингу.

— Опять ложь. Ты знаешь, где он находится и хвастал этим перед другими рабами. Скажи мне, где Тарзан сейчас?

— Я не знаю...

— Вот когда тебе вырвут язык, ты уже ничего не сможешь сказать. А когда твои глаза выжгут каленым железом, ты не сможешь привести нас в логово преступника, но если мы найдем его сами, нам не нужны будут ни твой язык, ни твои глаза. Пользуйся случаем, пока еще есть время. Ты понял меня, раб?

— Я... я не знаю, где...— заикаясь повторил Итингу.

Римлянин ударил молоточком в медный гонг, раздался густой звук, тут же в комнату вбежал раб и изогнулся в почтительном поклоне.

— Поди, принеси щипцы,— приказал римлянин рабу,— и заодно жаровню с раскаленными угольями.

— Подожди! — в ужасе завопил Итингу.

Сановник сделал знак рабу остановиться и повернулся к чернокожему.

— Так что же, память к тебе вернулась? — ехидным голосом спросил римлянин.

— Я только раб,— задыхаясь, зачастил Итингу.— Я должен делать то, что велит хозяин.

— А что велел тебе хозяин?