– А вон, граф де Труа и Мо Эд III де Блуа, муж сестры герцога Вильгельма Аделаиды. А рядом с ним бретонский граф Корнуая Хоэль II- поддержал Одо и Таннер.

– Видишь, весь цвет рыцарства собрался здесь!

А Бьёрну почему-то вспомнились слова брата Августина.

– Рыцарь, перед тем как надеть доспехи, всю ночь молится и клянётся защищать вдов и сирот, а после, взяв в руку меч и отправившись на войну, сразу же начинает грабить, насиловать и жечь, своим мечом превращая сотни женщин во вдов, а детей в сирот.

Одо и Таннер, не ожидавшие таких слов от Бьёрна, всё-таки пришедшего сюда, не проповеди читать, а воевать и убивать, стушевались и замолчали.

– Такова сама жизнь, как по-другому? – только и нашёл, что буркнуть, Одо.

– Твой брат, с двумя сыновьями, тоже здесь, – немного погодя, потупившись, сказал Таннер.

– И если мы тебя узнали, то они и подавно, – повеселевший Одо поднял голову, – и они будут мстить тебе. Опасайся предательского удара!

– А мы, прикроем тебя со спины!

– Нет! Больше, от моей руки, не прольётся братней крови, крови моего рода… Но если Жоффруа захочет моей смерти, то на всё воля Божья! Я же, никогда не подниму оружие против своего брата и его семьи.

Глава четвёртая

Глава четвёртая

Закат догорал на горизонте, плавно переходя на западе из алого в тёмно-бордовый и уходя на восток фиолетово-чёрным покрывалом. Багровое солнце медленно опускалось за верхушки деревьёв, и на востоке, небо уже было пробито первыми дырочками ранних звёзд, пока ещё тускло мерцающих.

Герцог Нормандии Вильгельм, ярясь и беснуясь, ходил по своему большому шатру, круша всё, что попадёт под руку.

– Ещё один день псу под хвост! Ещё один день, ушёл вникуда! Долго, мы ещё будет сидеть здесь, томясь от скуки, только жрать и гадить в блишайшие кусты? Кто мне на это даст ответ?

Тридцатилетний, единоутробный брат Вильгельма, Одо, епископ Байё, опустив голову, старательно рассматривал свои ногти на руках.

Другой брат герцога, Роберт, граф де Мортен, с таким же старанием, не поднимая головы, следил, чтобы на жаровне не пригорели свиные колбаски.

Все сейчас, все эти Жиффары, Варенны, д'Эврё, Монтгомери, Грантмеснили и другие, собравшиеся в этот час в шатре герцога, стояли опустив головы, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Только пятнадцатилетний, старший сын Вильгельма, Роберт, прозванный за свой маленький рост Куртгёз – Короткие Штанишки, во всём поддерживая отца, ходил за ним следом, тоже выражая на лице гнев и ярость. Недавно, все нормандские бароны, признали его наследником герцогства Нормандского и принесли ему вассальную присягу. И от этого Роберт как-то вырос в своих собственных глазах, и с юношеской самоуверенностью, теперь считал себя ровней отцу.