— Если бы ты поберег свое дыхание для спасения сына твоего отца, вместо того чтобы тратить время и силы на пустые россказни, — сказал Ранальд, приходя в нетерпение от болтливости капитана, — или если бы твои ноги так же проворно работали, как язык, еще была бы тебе надежда положить сегодня твою усталую голову не на кровавую подушку.

— В твоих словах есть нечто поистине военное, — сказал капитан, — хотя слишком резко и непочтительно по отношению к офицеру в старшем чине. Но на походе я всегда прощаю такие провинности, потому что у всех народов при этих случаях допускаются большие вольности. Ну а теперь, друг Ранальд, веди меня дальше, так как я успел маленько отдышаться. Иначе говоря, I prae, sequar[38], как мы, бывало, выражались в маршальской коллегии.

Догадываясь о его намерениях больше по движениям, чем по речам, Сын Тумана снова пустился в путь, пробираясь с безошибочной точностью, уподоблявшейся инстинкту, через самые неудобные места, какие только можно себе представить. Капитан поспевал за ним, как мог, таща на себе и тяжелые сапоги с наколенниками, и панцирь с железными рукавицами, не говоря уже о толстой кожаной куртке, скрывавшейся под всеми этими доспехами; он во всю дорогу разглагольствовал о своих прежних подвигах, хотя Ранальд не обращал ни малейшего внимания на его слова. Таким образом прошли они довольно большое расстояние, как вдруг в стороне послышался мощный лай собаки, вероятно почуявшей по ветру свою добычу.

— Черный пес, — молвил Ранальд, — не к добру тебя услышал Сын Тумана! Чтобы тебе пропасть, и с сукой, которая тебя породила… Таки напала на наш след?.. Только теперь уж поздно, черная тварь, олень добрался до своего стада.

Сказав это, он опять тихо свистнул, и ему так же тихо ответили с верхнего конца скалистого прохода, по которому они уже несколько времени подымались. Ускорив шаги, они достигли вершины, и при свете ярко светившей луны Дальгетти увидел толпу из десяти иди двенадцати хайлендеров и стольких же женщин и детей, которые встретили Ранальда Мак-Ифа изъявлениями такой восторженной радости, что спутник его тотчас догадался, что это должны быть Сыновья Тумана. Место, где они ютились, вполне подходило к их прозвищу и образу жизни. То был нависший над бездной крутой утес, вокруг которого вилась узкая, прерывистая тропинка, и над нею во многих пунктах командовала избранная ими позиция.

Ранальд поспешно и горячо что-то рассказывал детям своего племени, после чего все мужчины стали поодиночке подходить к Дальгетти и пожимать ему руку, а женщины, с громкими возгласами благодарности, теснились вокруг него и целовали край его одежды.