Но шпион оказался не из простых. Несмотря на сильную боль в перебитой руке, решил просто так не сдаваться, затылком Николаю в переносицу двинул, потом здоровой рукой в предплечье Данилову вцепился, прыгнул вверх, поджав колени, а потом приземлился и всем телом капитана потащил за собой. Хотел бы Данилов удержаться, но противник был тяжелее его. Оторвало капитана от земли, ноги взлетели вверх и, описав широкую дугу в воздухе, утянули Николая.

Он сумел подстраховаться, но удар всем телом о притоптанную снежную тропинку оказался сильным.

— Хак! — выдохнул Данилов, чтобы смягчить падение.

Николай не стал ждать, когда вражина прыгнет на него. Перкатился вперед, на колено оперся и на ноги вскочил. Одна нога поехала, но он все же сумел удержаться.

— Ах ты, сука! — шпион с левой зарядил капитану в ухо.

Хорошо попал. С Данилова слетели очки и зарылись неподалеку в снег. Как-то они с Сяо забрались в большой медный котел, в котором дядя Чен варил свои снадобья. Маленькими они были, в прятки играли. А тетушка Лин, мать Сяо, решила над ними подшутить и вдарила по стенке котла деревянной ложкой. У Кольки потом целый день звон в ушах стоял. Вот и теперь у него в голове зазвенело.

Была бы у шпиона здоровой вторая рука, он бы Николаю в челюсть сунул, и поминай как звали капитана госбезопасности Данилова Николая Архиповича. Но рука-то сломана. Агент ею, конечно, ударил, тело на рефлексе сработало, но вместо того, чтобы чекиста в нокаут послать, он только себе больнее сделал. До помрачения глаз и скрежета зубовного.

Николай успел в себя прийти, за рукава драпового пальто агента схватил, назад заваливаться стал, а подошвой сапога противнику в живот уперся. «Томоэ-нагэ» — так этот прием Ощепков называл. У Николая он всегда неплохо получался. А в этот раз прошел безупречно. Наверное, учитель за такую технику похвалил бы. Если бы жив был. Если бы десятого октября тридцать седьмого года его не забили стальными прутьями ежовские палачи в камере Бутырской тюрьмы.

«Томоэ-нагэ». Легче провести прием, чем его название выговорить.

С криком пролетел над капитаном мужчина средних лет в черном драповом пальто, а Николай еще ногой его вверх подкинул. Для скорости. И немецкий агент спиной в ту самую кучу камней врезался, в которую перед этим обломок креста торчком воткнулся. На этот обломок шпион и приземлился. Головой вниз, а ногами кверху.

Железный прут, пропорол драп пальто, полушерсть френча и хлопок исподнего, проколол кожу агента, втиснулся между ребер, проткнул легкое, разодрал какой-то крупный сосуд и вылез снаружи. Данилову показалось, что у шпиона бабья сиська вдруг выросла, вон как вспухло черное пальто на его груди. Только одна почему-то, и очень острая.