– Вы, кажется, видели мотоциклистов и беседовали с ними? – спросил гестаповец через переводчика.

– Видел, но не беседовал, – ответил Беляк, – Беседовал с ними секретарь Чернявского. – И он подробно описал, как все происходило.

– Довольно! Идите! Секретаря ко мне! – оборвал его начальник гестапо.

Ввели секретаря.

– Кто был на мотоцикле? – рявкнул начальник гестапо.

– Эсэсовец и полицай…

– Вы проверили у них документы?…

– Нет. Они заявили, что из абверкоманды…

– Дубина!… – заревел гестаповец, тряся кулаками. – О

чем вы с ними болтали?

– Они хотели видеть Чернявского… У них был срочный пакет… И…

– И?… – прорычал гестаповец, пригнувшись к столу.

– И я позвонил Чернявскому… Он согласился принять…

– Идиот! – бушевал начальник гестапо. – Убрать его.

Радостный и возбужденный, возвращался Беляк домой.

Он был восхищен поведением Веремчука и Дымникова.

«Какая смелость! Какая выдержка! – восторгался он. –

Полное хладнокровие. Ни одного лишнего жеста, взгляда!

Надо будет подробно все описать Пушкареву, Добрынину, всем. Пусть гордятся. И про допрос напишу. Смех – и только! За одну неделю: Шеффер, Бергер, Чернявский, Дубняк. Надо будет сходить к Микуличу и рассказать ребятам».

А старик Микулич с нетерпением ожидал Беляка в его квартире. И как только тот переступил порог, старик сразу доложил: