Первым взял слово секретарь парторганизации отряда –

командир взвода Бойко. Он считал, что о выходе за реку не может быть и речи, и предложил прорвать блокаду двумя группами. Одна из них должна атаковать врага, двигаясь по северной просеке, другая – по западной. После прорыва обе группы должны собраться в условленном месте.

– Это волку в пасть, – бросил реплику начальник заготовительной команды Спивак.

– А что ты предлагаешь? – спросил его Пушкарев.

– Я так смотрю, – поднявшись с места, начал Спивак, –

что ничего мы тут особенного не придумаем…

– А ты за всех не думай! – перебил его Пушкарев.

Спивак, на обязанности которого лежала заготовка для отряда продовольствия, слыл человеком нехрабрым и на заготовительной работе держался только потому, что умел в любых условиях, каким-то ему одному ведомым способом, доставлять в лагерь муку, картофель и другие продукты. Последнее время стали поговаривать, что Спивак, вместо того чтобы нападать на склады и обозы противника, собирал продовольствие у мирных жителей. Рузметов и

Костров уже договорились после прорыва блокады тщательно проверить деятельность заготовительной команды.

Реплика Пушкарева смутила Спивака, но он тотчас оправился и высказал свою точку зрения. Он считал, что большими группами, а тем более, всем отрядом, не пробиться. Поэтому надо выходить в разных местах, мелкими группками, по три – пять человек.

– И с поднятыми руками и с листовками, которые только что разбросали немцы, – зло бросил Рузметов.

– Шутки тут неуместны, – обидчиво огрызнулся Спивак.

– А коль неуместны, так чего же ты шутишь? – рассмеялся Селифонов.

Спивак покраснел и уселся на место.

Горячие споры затянулись на два часа. Коммунисты понимали, что решается вопрос жизни и смерти отряда, и сознавали, какая огромная ответственность лежит сейчас на них.

Мнения разделились: одни предлагали пробиваться просеками, разбившись на две группы, другие – идти на прорыв всем отрядом.

Последним выступил капитан Костров.

– Выход через просеки исключается, – сказал он уверенно. – Противник и сам не пользуется просеками, потому что сделал их непроходимыми. Вот карта.

Он раскрыл карту и прикрепил ее на стене так, чтобы видно было всем.

– Смотрите! Вот минные поля на сотни метров, вот волчьи ямы, здесь колючая проволока, а это дзоты. Идти просеками – самоубийство.