На стук вышел Волохов, босой, в нижней рубахе. Росту он был небольшого, узкий в плечах, с бородкой клинышком. Маленькие, глубоко запавшие глаза внимательно осматривали незнакомых людей. Но никаких признаков волнения и беспокойства он не проявил. Упрятав ладони под мышками и поеживаясь от холода, он скорее с любопытством, нежели с тревогой, поглядывал на гостей.

«Совесть чернее ночи, а не трусит, – подумал Бойко. –

Видать, стреляный волк».

– Волохов? – спросил капитан Костров, обивая хворостинкой заснеженные сапоги.

– Точно так. А вам кого надо?

– Вас и надо. Привет вам от Ганса. Он просил передать, что сено подсохло.

– Ну и хорошо, и замечательно. Прошу в хоромы, –

засуетился Волохов.

В пятистенной, с большими сенями избе было светло и жарко. Окна замаскированы. В первой комнате стоял стол, накрытый цветистой клеенкой, в одном углу висела большая икона, в другом, на маленьком столике, блестел начищенный медный самовар, в простенке между окон тикали ходики.

– Прошу садиться, дорогие гости, – пригласил Волохов и крикнул: – Варвара!

Из соседней комнаты открылась дверь, и у порога встала рослая, рябая, лет тридцати женщина.

Костров подумал, что это, вероятно, дочь Волохова, муж которой находится в Германии.

– Ну? – довольно недружелюбно спросила она Волохова, не сочтя нужным поздороваться с вошедшими.

– Достань-ка нам яблочков моченых… мисочку.

Варвара не торопилась исполнять приказание, и когда

Костров заявил, что они сыты и ничего не хотят, она повернулась и скрылась опять в той комнате, из которой только что вышла.

– Скоро ожидаете? – спросил Костров, не назвав ни имени, ни фамилии человека, которого он имеет в виду.

– Да, Василий Андрианович аккуратный человек, –

ответил Волохов и посмотрел на ходики. – Он себя долго ждать не заставит.

Хозяин оказался прав. Не прошло и пяти минут, как к дому подкатил кто-то на лыжах. Костров и Бойко насторожились.