– Не пора ли, Усман? – спрашивает Добрынин.

– Да, пора.

– Кто пойдет первым?

– Толочко. Он лучше других знает дорогу. Бросай курить! – негромко, но четко отдает команду Рузметов.

Все быстро встают, вминая цигарки в снег.

– Толочко! – говорит Рузметов. – Вперед. Без спешки.

Тщательно просматривайте местность. У кладбища в овраге встретят Костров и Снежко.

Группа Толочко с двенадцатью пулеметами бесшумно скрывается в темноте леса.

Через десять минут снимается с места группа Бойко, еще через десять – Веремчука.

– Знакомые, тайные тропы, наш верный союзник – тьма,

– говорит Веремчук, становясь в голову цепочки.

Около огромной дыры в кирпичной кладбищенской стене, партизан встречают капитан Костров и Снежко. Они предупреждают, что надо соблюдать полнейшую тишину.

Партизаны один за другим бесшумно ныряют в черное отверстие и скрываются на кладбище. Там их встречают

Марковский, Микулич, Якимчук и разводят по заранее намеченным вместительным склепам.

Выставляются скрытые посты. Время тянется невыносимо медленно, и два часа, остающиеся до назначенного времени, кажутся вечностью.

Партизаны грызут сухари, запивают водой из фляг, ежатся, потирают руки, чтобы согреться.

– Супца бы сейчас хлебнуть на сале, с пшенной крупицей. Сосет червячок с полдня, – тихо жалуется кто-то,

сидящий на корточках. – И так сосет, – будь он проклят! –

что тошно становится.

– Ничего, Степа, крепись. Ты ремень туже затяни. Я