Крыльцо скрипнуло под немалым Ивановым весом, и он рванулся вперед, понимая, что медлить нельзя. Рванул на себя дверь. Заперто! Взревев разъяренным медведем, Иван всем телом обрушился на преграду, и она не выдержала, рухнув внутрь вместе с державшими ее косяками. Силантий прыгнул следом, перешагивая через лежащего на полу кузнеца, и из темноты тут же раздался выстрел. Силантий всхлипнул странно и упал назад, отброшенный ударом пули. Иван молча прыгнул в темноту, оттуда раздался сдавленный вопль, жутковатый влажный хруст и еще один выстрел. Матвей зарычал и ворвался в дом, перепрыгнув слабо хрипевшего Силантия. На столе горела лампа, и в ее свете было видно валяющееся бесформенной кучей тряпья тело Цыгана и сидящего у стены Ивана. Он зажимал ладонью простреленную выше локтя руку. Больше никого в доме не было. Окно, смотрящее на лес, было распахнуто. С улицы донесся вскрик, глухой удар, чей-то сдавленный стон и еще один выстрел. Осталец!

Матвей, не раздумывая, прыгнул в окно, Аржан следом за ним. Огляделся. У стены под окном лежит Лешка, чуть поодаль лежит товарищ Цыгана, рядом с ним Игнат, по рубахе которого стремительно расплывается темное пятно. Остальца не было! Ушел!

– Матавей, он туда пошел – Аржан указывал рукой на тайгу. – Пошли за ним.

Скрываться смысла уже не было, и Матвей заорал во всю силу легких:

– Макар! Давай сюда, мужиков побили! Людей поднимай!

Все, больше медлить нельзя. Перехватив винтовку поудобнее, Матвей устремился в тайгу. Аржан бежал следом, и его дыхания почти не было слышно. Дождь усиливался, и Матвей едва не взвыл от отчаяния. Где искать Остальца? Куда он в тайге пошел? Как в темноте найти?

– Аржан! Куда?

– Давай расходиться, Матавей. Иди и внимательно слушай. Когда посветлеет, след или я найду, или ты. Если я… я его в город не поведу, Матавей.

Кивнув другу, Матвей развернулся и побежал в ночь. Шум дождя и собственное дыхание не давали ему ничего услышать. Утешало только одно – Осталец его тоже не услышит. Как же они его упустили?! Бежать было трудно, еловые лапы норовили выбить глаза, под ноги подворачивались корни и пни, но останавливаться было нельзя, никак нельзя…

Когда дождь стал проливным, Матвей остановился. Погоня теряла всякий смысл. Как ни горько ему было это признавать, но он ошибся. Нужно вернуться к дому и, как только рассветет, идти по следам бандита. Иначе он его никогда не найдет. Матвей развернулся и пошел назад, к деревне…

В доме было суетно. Поднятые с постелей женщины ухаживали за ранеными. Сильнее всех досталось Силантию. Винтовочная пуля угодила ему в левый бок, пройдя насквозь и вырвав из спины порядочный кусок, но ничего важного, похоже, не задела. Сейчас он лежал на лавке, туго перебинтованный, с бескровным лицом и покрытым испариной лбом. Его била мелкая дрожь, глаза были закрыты. Лешка отделался огромной шишкой, подручный Остальца успел ударить его прикладом винтовки. Ивану Цыган прострелил руку, но Иван его не пощадил, одним могучим рывком свернул голову. Игнату коренастый успел полоснуть по животу, но Игнат перед тем, как упасть, сумел вышибить из него дух одним ударом. Одновременно с Матвеем к дому вышел Аржан.