— Скажите мне одно — сильнее ли оно бьет, сравнивая ружье с ружьем, — не вес с весом, понимаете ли, — чем та двустволка, что вы держите в руках?

— О, да, — сказал Шонар, — она бьет сильнее, как била бы сильнее пушка, однако…

— Я беру ее, — сказал Адамс, — она пришлась мне по душе. Слушайте-ка, за все мое оружие платит капитан Берселиус — оно принадлежит ему, как часть экспедиции, — но это ружье будет моей собственностью, я заплачу за него из своего кармана. Сколько оно стоит?

Шонар недаром торговал в течение пятидесяти лет и знал, что если американец втемяшит себе что-либо в голову, лучше ему не перечить. Он снова прошелся пальцами по бороде.

— Эта вещь не имеет определенной цены, — сказал он. — Я храню ее как диковинку. Но если вы на том настаиваете, я могу уступить ее вам, скажем, за двести франков.

— Согласен, — отвечал Адамс. — Патроны имеются?

— Куча, — сказал Шонар. — То есть сохранились еще старые патроны, и я могу распорядиться, чтобы сотни две из них заново набили и приготовили. Арман, займитесь этим ружьем и велите упаковать его. А теперь, когда вы получили свою игрушку, — добавил старик со своей спокойной усмешкой, — мы приступим к серьезным делам.

Так они и сделали, и прошло около часа, прежде чем американец покончил с выбором 256-го охотничьего Манлихера и винтовки, так как Шонар мог быть очень интересным с интересным для него покупателем.

Покончив с делом, старик дал ему несколько указаний относительно обращения с ружьями.

— А теперь, — сказал он, отворяя Адамсу дверь, — я дам вам еще один совет, касающийся этой экспедиции. Это совет частного характера, и буду надеяться, что вы ничего о нем не скажите капитану.

— Разумеется. Какой же это совет?

— Оставайтесь.

Адамс засмеялся, поворачиваясь к выходу, и Шонар также смеялся, затворяя за ним дверь.

Прохожий мог бы подумать, что эти люди обменялись удачной шуткой.

Не успел Адамс сделать и трех шагов, когда дверь снова распахнулась и голос Шонара позвал его.

— Monsieur!

— Да? — отозвался Адамс, оборачиваясь.

— За то ружье вы уплатите мне по возвращении.

— Хорошо, — со смехом сказал Адамс, — зайду и расплачусь с вами, когда вернусь обратно. Au revoir.

— Adieu.