Глядя на них через новенькое окно, Марк невольно сравнивал эти дома с халупами шахтеров на Фордсбургском спуске. Он уже несколько месяцев не вспоминал о Фергюсе и Хелене, но разговор за обедом заставил его против воли вспомнить о них, и теперь его разрывало надвое острыми, противоречивыми чувствами привязанности и к ним, и к семейству Шона Кортни.

Он жил как бы в двух антагонистичных мирах, видя, что один мир непримиримо противостоит другому. Марк пытался думать об этом бесстрастно, но всякий раз перед ним возникала жуткая картина: мрачный подвал, заполненный аккуратными стеллажами с винтовками и запахом оружейного масла.

Он закурил еще одну сигарету, не зная, на что решиться, и всячески оттягивая решение. Сквозь толстую дверь из тикового дерева глухо доносились голоса из генеральского кабинета: высокие, чистые, почти птичьи обертоны премьер-министра и контрапунктом – низкий рокот генерала.

Потом гости разошлись, но премьер-министр, как всегда, задержался; Марку очень хотелось, чтобы и он поскорее ушел, тем самым отсрочив принятие решения, мысль о котором измучила юношу.

Его боевой товарищ, с которым Марк не раз подвергался смертельной опасности, предоставил ему крышу над головой и верил, как собственному брату; этот товарищ без малейших колебаний открыл ему страшную тайну и, ни секунды в нем не сомневаясь, оставил его со своей женой. А Марк половину его доверия уже предал… Он даже вздрогнул, вспомнив грешные, украденные дни и ночи с Хеленой. Неужели теперь он снова предаст Фергюса Макдональда, уже полностью?

Картина подвала с оружием снова встала перед его внутренним взором. Потом медленно стала бледнеть, сменяясь другой картиной.

Он видел перед собой мраморное лицо ангела, белое, гладкое и удивительно прекрасное, с голубыми глазами в синеватых глазницах, золотистыми локонами, падающими на чистый и бледный лоб из-под стального шлема…

Марк с грохотом сбросил ноги со стола и вскочил, с ужасом пытаясь прогнать из памяти образ юного немецкого снайпера.

Дрожащими руками он раздавил в пепельнице сигарету и, подойдя к двери, громко и требовательно постучал.

– Войдите! – ответил за дверью резкий раздраженный голос.

Он вошел в кабинет генерала.

– Чего тебе, Марк? Ты же знаешь, что я…

Но, увидев лицо Марка, Шон не закончил и тут же сменил тон.

– Что случилось, мальчик мой? – озабоченно спросил он.

– Мне нужно сказать вам нечто очень важное, сэр! – выпалил Марк.

С глубоким вниманием они выслушали его рассказ о связи с одним из руководителей коммунистической партии. Потом Марк прервался, чтобы собраться с духом, перед тем как окончательно предать своих прежних товарищей.