– Погоди, Марк… Погоди! – смеялась она, задыхаясь.

Она быстро встала и резким движением сбросила боа и платье на пол. Затем спустила панталоны до колен и, болтая ногами, отшвырнула их куда-то в сторону. Подняв руки над головой, медленно повернулась к нему.

– Да? – спросила она.

– Да, – согласился он. – О, очень даже да.

Тело ее было гладенькое, без единого волоска, если не считать бледно-рыжую дымку, окутывающую толстый холмик внизу живота; груди торчали высоко и вызывающе.

Она опустилась перед ним на колени.

– Вот, – прошептала она. – Иди ко мне, будь хорошим мальчиком, – промурлыкала она снова.

Руки ее усердно работали, что-то расстегивали, отстегивали, что-то искали… и вот нашли – и теперь настала ее очередь охать.

– Ох, Марк, какой же ты умница… и все сам!

– Нет, – засмеялся Марк, – кое-кто помогал.

– Погоди, я тебе еще не так помогу, – пообещала она и опустила к нему голову, окутанную облаком мягких золотистых волос.

Он подумал, что губы у нее такие же алые и жадные, как анемоны, которые он видел во время отлива в озерцах, затопляемых во время прилива; он с таким удовольствием кормил их, когда был маленький, наблюдая, как они тихо окутывают и глубоко всасывают в себя каждую крошку.

– О боже… – прохрипел он; рот ее оказался горяч – горячее и глубже, чем любая морская анемона.

В одной руке Ирен Лечарс несла туфельки, с другой свисало боа из перьев, волочась позади нее по полу. Волосы ее пушистым ореолом торчали во все стороны вокруг головы, глаза оттенялись синими пятнами бессонницы, по распухшим, воспаленным губам и вокруг них размазалась помада.

– Господи, – прошептала она, – я все еще пьяная.

Корабль слегка накренился, и она, хихикнув, шатнулась в сторону. Потом поправила сползшую с плеча бретельку.

Позади в длинном коридоре звякнула фарфоровая посуда; Ирен вздрогнула и оглянулась. Стюард в белой курточке толкал перед собой тележку с набором чашек и чайничков. Начинался утренний ритуал чаепития с печеньем, и она не совсем понимала, который час.

Ирен заспешила прочь. Она поскорее свернула за угол, чтобы спрятаться от лукавой, всепонимающей улыбочки стюарда, и до двери в каюту Стормы Кортни больше никого не встретила.

Ирен затарабанила в дверь каблучком туфли, но прошло не менее пяти минут, пока распахнулась дверь; Сторма в накинутом на плечи халате смотрела на нее большими и темными, мутными со сна глазами.