Фергюс всего на секунду замешкался, потом опустил пистолет. У него был револьвер системы Уэбли, в британской армии служивший личным оружием офицеров. Полицейский капитан понял, что тот намерен сделать, по его глазам: это был безжалостный взгляд стремительно падающего на жертву орла. Офицер что-то забормотал разбитыми губами, моля о пощаде, и попытался поднять руки, чтобы защитить лицо.

В грохоте винтовочного огня из домиков и ответного огня полицейских, которые, смешавшись, попадали в придорожную канаву, пистолетного выстрела никто не услышал.

Тяжелая свинцовая пуля влетела прямо в раскрытый в мольбе рот капитана, выбила ему два верхних передних зуба и ударила в глотку, чтобы вылететь через затылок в алом облачке крови и осколков черепа. Капитан опрокинулся на грязную дорогу, а Фергюс повернулся и бросился прочь, под укрытие живой изгороди.

Полицейские рейды удалось отбить только в Фордсбурге, поскольку в других центрах забастовщиков никто не предупредил и они не предприняли самых элементарных мер предосторожности, даже не выставив дозорных.

В Доме профсоюзов Йоханнесбурга собралась почти вся верхушка забастовщиков, чтобы встретиться с руководителями союзов других предприятий, которые к стачке еще не присоединились, но рассматривали возможности акций в ее поддержку. Сюда явились представители Объединения котельщиков, Союза строителей и смежных профессий, Союза типографских работников и еще с полдюжины других профессиональных союзов; разумеется, присутствовали и самые активные и энергичные лидеры забастовщиков: Гарри Фишер, Эндрюс, Бен Кэдди и многие другие.

В самый разгар горячей полемики по поводу стратегии классовой борьбы в здание ворвалась полиция. Услышав приближающийся грохот сапог по деревянной лестнице, все участники дискуссии страшно переполошились.

Во главе стола, за которым шло заседание, сгорбился в кресле Гарри Фишер; спутанные жесткие волосы свисали ему на лоб, а засученные рукава его рубашки обнажали толстые волосатые руки с просунутыми за подтяжки большими пальцами.

Не растерялся лишь он один. Быстро наклонившись над столом, он схватил резиновую печать Высшего совета исполнительного комитета и сунул ее в карман. Как только винтовочные приклады застучали в закрытые двери зала заседаний, Фишер вскочил и двинул плечом в закрытое ставнями окно. Оно распахнулось, и с удивительным для такого большого человека проворством он пролез в проем.

Фасад Дома профсоюзов обильно украшала изысканная чугунная решетка, и здесь было за что ухватиться. Словно большая горилла, Фишер стал карабкаться вверх; добравшись до выступа третьего этажа, он двинулся к углу здания.