Почему Фергюс так на нее смотрит, с раздражением подумала она; но это чувство длилось недолго, ее снова охватила все та же призрачная дрема.

– Теперь можешь спускаться, – тихо сказал Фергюс. – Тебе здесь больше делать нечего.

Он очень постарел в эти дни, высохшее лицо сильно осунулось. Тускло блестела серебристая щетина на впалых морщинистых щеках, кожу покрывали пятна дыма, грязи и пота. Лишь глаза под козырьком матерчатой кепки все так же горели темным фанатичным пламенем.

Хелена покачала головой. Ей хотелось, чтобы он замолчал; звуки раздражали ее, и она отвернулась.

Люди внизу продолжали стоять в ровных шеренгах, плечом к плечу. Солнце висело низко, их фигуры отбрасывали длинные тени на красноватую пыль дороги.

Фергюс еще секунду смотрел на нее. Чужая, поблекшая, истощенная баба с испитым лицом и торчащими скулами, на голове платок, повязанный, как у цыганки, покрывал черные стриженые волосы.

– Как хочешь, – пробормотал он. И, похлопав по казеннику пулемета, повел ствол слегка влево.

На правом фланге построения стояла группа офицеров. Один, крупный, выделялся среди остальных мощной фигурой и темной бородой. Погоны его блестели на солнце. Фергюс нагнулся и посмотрел на него через прицел пулемета. Рядом с ним стоял офицер помоложе и фигурой поменьше. Фергюс два раза быстро моргнул, и что-то шевельнулось в его памяти.

Подцепив рычажок предохранителя, он поднял его, зарядил пулемет и большими пальцами коснулся кнопок гашетки.

Фергюс снова прищурился. Лицо молодого офицера о чем-то ему напомнило, и решимость его сникла. Он безжалостно подавил это чувство и двумя пальцами нажал на гашетку.

Пулемет затрясся на треноге; щель казенной части жадно глотала ленту, патрон за патроном, а маленькие бледные руки Хелены аккуратно направляли ее. Откуда-то снизу пулемет плевался пустыми медными гильзами, и они, со звоном и бряканьем отскакивая от стальных ферм копра, летели вниз.

Оглушительный грохот пулемета, казалось, заполнил собой череп Хелены и бился изнутри прямо в глаза, как крылья обезумевшей, попавшей в ловушку птички.

Даже самый опытный, искусный стрелок при стрельбе сверху вниз должен остерегаться склонности слишком задирать ствол. Фергюс бил под острым углом сверху, а мягкий желтоватый свет раннего утра создавал дополнительные помехи. Первая его очередь прошла слишком высоко, не на уровне пояса, основной убойной линии пулеметного огня, а на уровне плеча.

Первые пули пролетели мимо еще до того, как Марк услышал выстрелы. Одна из них попала в большую, мощную фигуру Шона Кортни, прямо в грудь. Удар ее отбросил генерала прямо на Марка, и оба повалились на дорогу.