Заднюю часть черепа разорвало, и стену за его спиной заляпала ярко-красная с желтым масса.

Удар пули отбросил тело Гарри назад, кресло под ним качнулось и опрокинулось.

Комнату заполнила вонь сгоревшего пороха вместе с прозрачной дымкой; обутые в сапоги ноги Гарри Фишера отстучали каблуками по деревянному полу короткий танец.

«Где же Фергюс Макдональд?»

Марк сотню раз задавал этот вопрос захваченным в плен забастовщикам. Они смотрели на него – одни сердито, другие с горечью, некоторые с вызывающей дерзостью, но ни один не удостаивал его ответом.

Марк взял троих своих бойцов и под предлогом прочесывания близлежащих улиц отправился с ними по Лаверс-уолк прямо к дому главы бастующих.

Дверь в дом оказалась не заперта, кровати в спальне не прибраны. Марк почувствовал странное отвращение, нейтрализующее похотливое чувство в паху, когда увидел брошенную на спинку стула крепдешиновую ночную рубашку Хелены и ее же скомканные панталоны на полу.

Отвернувшись, он прошел по другим комнатам дома. На кухне грязные тарелки успели покрыться зеленоватой плесенью, воздух стоял затхлый, даже трудно было дышать. Дом уже много дней пустовал.

Возле черной от копоти печки валялся обрывок бумаги. Марк подобрал его и увидел знакомый символ серпа и молота. Он скомкал его, швырнул в стену и вышел на веранду, где его ждали бойцы.

Забастовщики взорвали пути на станции в Браамфонтейне и железнодорожный переезд на Чёрч-стрит, и полк не смог погрузиться в эшелон в Фордсбурге. Бо́льшая часть дорог после боев была завалена обломками камня и прочим хламом, но наибольшую опасность представляли самые упрямые забастовщики, прячущиеся в строениях вдоль дороги, ведущей к Йоханнесбургу.

Шон Кортни решил вывести своих бойцов вверх по склону на открытую местность, где земля принадлежала компании «Краун дип».

Из Фордсбурга выступили затемно, когда прицельно стрелять было невозможно. Ночь выдалась долгой и тревожной, невыспавшиеся бойцы очень устали. Ранцы так и тянули к земле, на ногах словно повисли тяжелые гири. Хорошо хоть идти предстояло меньше мили.

Машины поджидали их на открытой площадке у шахтного копра, конструкция которого отдаленно напоминала Эйфелеву башню: стальные клепаные фермы, для прочности снабженные распорками «елочкой», вздымались вверх на сотню футов и венчались огромными колесами лебедок. Когда шахта работала, эти колеса безостановочно вращались то в ту, то в другую сторону, опускали на сотни футов клети с людьми и оборудованием в развороченное чрево живой земли и поднимали оттуда миллионы тонн золотоносной породы.