А Дерек слегка наклонился, раздался негромкий удар бамбуковой клюшки, спокойный, даже, можно сказать, кроткий такой ударчик, и мячик покорно шлепнулся впереди лениво кивающего головой Саладина.

Подпрыгнув раз и другой, мячик послушно лег под следующий легкий удар и весело поскакал дальше по полю. Аргентинский четвертый номер с плавной грацией атакующей львицы сорвался с места справа, и по открытому полю прокатился ободряющий рев толпы, которая одобряла его смелый вызов. Четвертый номер мчался, отчаянно выкрикивая дикие испанские ругательства, глаза его пылали от возбуждения.

А Дерек спокойно переложил клюшку в левую руку и ловко направил подпрыгивающий беленький мячик на правую от себя сторону, заставив аргентинца увеличить угол перехвата.

Поравнявшись с мячиком, Дерек взмахнул клюшкой и нанес резкий удар – мячик взвился высоко в воздух над головой аргентинца.

– Ха! – негромко сказал Дерек и тронул пятками Саладина.

Саврасый некрасивый гигант, вытянув шею, рванулся вперед, а Дерек слегка пошевелился в седле, принимая более удобную для себя и лошади позу.

Он пронесся мимо словно окаменевшего аргентинца, оставив его далеко позади, и настиг мячик. Удар! Удар! Еще удар! И мяч попал точно посередине между короткими штангами ворот. А Дерек спокойно развернулся и потрусил обратно к лицевой линии поля.

Усмехнувшись так, что его живот подпрыгнул, Дерек перекинул одну ногу через шею Саладина и соскользнул на землю, и лошадь сама побежала к конюхам.

– На следующий тайм я возьму Сатану! – крикнул он хриплым, пропитым голосом.

Сторма Кортни увидела, что он направляется к ней, и сразу поняла, что сейчас произойдет. Она попыталась встать, но неуклюжее тело плохо слушалось, большой живот тянул вниз, как якорь.

– Ну-ка, поцелуй меня, бедолагу! – крикнул Дерек, обнимая ее длинной лапищей, рыжеволосой и красной, как вареный рак.

Пот на его лице, холодный как лед, размазался по ее щеке, от него несло пивом и лошадью. Раскрыв губы, Дерек присосался к ней на глазах у Ирен Лечарс и еще четырех подруг с мужьями, на глазах ухмыляющихся конюхов и сидящих на веранде членов клуба.

В отчаянии у Стормы мелькнула мысль, что еще секунда – и ей сделается дурно. К горлу подступила кислая тошнота, сейчас на глазах у всех ее вырвет.

– Дерек, что ты делаешь… в моем положении! – лихорадочно прошептала она.

Но он крепко держал ее одной рукой, а другой схватил бутылку пива, которую на серебряном подносе подставил ему официант в белоснежной курточке, и, презирая стаканы, припал губами прямо к горлышку.

Она попыталась освободиться, но силы были неравны, и он с легкостью удерживал ее, небрежно прижимая к себе…