Марион знала, что главное – держаться поближе к реке, и тогда не заблудишься, тем более что Марк учил ее: в африканском буше ходить безопаснее, чем по улицам большого города, надо только следовать нескольким простым правилам.

Несколько минут Марион постояла там, где река разделяется на два рукава, полюбовалась парой скоп, сидящих в своем лохматом гнезде, которое они устроили в развилке высокого свинцового дерева. Белые головы птиц над красновато-коричневым оперением светились на солнце, как маячки, и ей даже показалось, что она слышит писк птенцов в гнезде, свитом скопами из сухой травы.

Эти звуки с новой силой напомнили ей о том, что и в ее организме теплится еще одна жизнь, и она, засмеявшись, пошла дальше по берегу Красной Бубези.

Вдруг совсем близко, в подлеске, послышался шум и треск сучьев: какой-то крупный зверь спасался бегством сквозь заросли, звонко стуча копытами о каменистую почву. Она замерла на месте, и по спине пробежал холодок страха, но совсем скоро снова стало тихо; она успокоилась и осмелела. Переведя дух, опять засмеялась и пошла дальше.

В теплом неподвижном воздухе откуда-то потянуло сладковатым запахом, будто там цвели розы; Марион пошла на этот запах. Дважды она сбивалась с пути, но в конце концов вышла к сухому дереву, с которого свисало вьющееся растение с темно-зелеными блестящими листьями и густыми гроздьями бледно-желтых, как сливочное масло, цветов. Этого растения она еще не встречала, как и порхающих стайками вокруг цветов птичек-нектарниц. Крохотные и шустрые, с ярким и блестящим, отливающим металлом оперением, они походили на американских колибри; птички то и дело запускали в чашечки цветов свои длинные и тонкие изогнутые клювики. В солнечных лучах их окраска выглядела невероятно красивой, с изумрудно-зелеными, синими, как сапфиры, черными, как влажный уголь, и кроваво-красными перышками. Просовывая клювы в раскрытые цветочные зевы, они вытягивали трубчатые язычки и по капле высасывали оттуда густой и ароматный нектар.

Наблюдая за ними, Марион ощущала такой глубокий, пронизывающий все ее существо восторг, что прошло немало времени, прежде чем она двинулась дальше.

Пройдя еще немного, она нашла первую семейку грибов и, встав на колени, стала срывать их. Обламывая ножки у самой земли, Марион подносила к носу мясистые зонтики, с наслаждением вдыхала их густой изысканный аромат и только потом аккуратно укладывала грибы в корзинку шляпками вверх, чтобы песок или грязь не попали на тонкие и нежные пластинки под шляпкой. Только на этом месте Марион собрала двадцать с лишним грибов, но этого не хватало, ведь она знала, что при готовке они значительно уменьшаются в объеме.