Девушка замялась.

– Говори, не стесняйся.

– Знаю, матушка. Вы… хотели разыграть сцену с похищением и посмотреть, не выдаст ли себя сестра, укравшая кольцо, о котором все говорят…

– Откуда ты это узнала?

– Сестры болтали на кухне.

– Благодарю. Можешь быть свободна.

Аббатиса дождалась, когда они остались вдвоем, и с лукавой усмешкой обратилась к Алексу.

– Начинаешь соображать?

– Нет. Теперь я вообще ничего не понимаю. Либо нас подслушивали, либо кто-то проболтался – неважно. Важно, что в результате весь монастырь от подвалов до куполов был в курсе нашего замысла. Но тогда не было никакого смысла устраивать представление!

– Почему же? Как раз наоборот.

Алекс, не мигая, уставился на аббатису.

– Тебе стоило бы посмотреть на ситуацию глазами нечистой на руку, но недалекой сестры Альбины. Так сказать, поставить себя на ее место. А точнее присесть, тогда бы ты сразу понял. Однако время дорого, и я не могу ждать целый день, пока на тебя снизойдет озарение. Помнишь, лавки из трапезной, на которых сидели зрители? А тюфяки с соломой, которые кое-кто очень вовремя предложил постелить для удобства? Что ты можешь сказать об этом?

На раскрытой ладони матушки Абигайль Алекс увидел три небольших колючих шарика.

– Pluma diabolicae или Дявольский пух, семейство однолетних…

– Неплохо. Вижу, время, потраченное на изучение моего гримуара, не пропало зря, но я сейчас не о названиях. Как бы ты себя почувствовал, если бы пришлось весь вечер просидеть на этих милых семенах?

– Вы хотите сказать, что подложили их в подстилки каждой из трех подозреваемых?

– Наконец-то!

– Сидеть на колючках было неудобно, вот две невиновные монахини и ерзали на своих местах все время! Даже если они и слышали сплетни о нашем плане, то не придали им значения, потому что не боялись быть раскрытыми. А вот сестра Альбина…

– А сестра Альбина знала, что мы будем за ней наблюдать, но не догадалась вести себя естественно.

– Ловушка в ловушке!