⁂

– Сему-то видела, говоришь? – Пазухин опрокинул полстакана водки, кинул в рот щепоть прошлогодней квашеной капусты, пожевал. – Чего он делать думает?

– А чего ему думать? Лежит, ждет, пока раны затянутся. Думать потом надо будет – как «свиданьица» с Комлевым избежать…

Сама Сонька выпила полрюмочки, аккуратно обгладывала куриную ножку. Вместо салфетки косточку платочком обмотала. Весь свой разговор в лазарете она корешам Блохи пересказывать не стала: ни к чему им про «слам» подробности знать. Знать-то знают – тот же Черношей наверняка у Митеньки-студента все про карту выпытал, прежде чем борцом попотчевать. Ну, про сумму, которую норвежец отвалил лжегубернаторше за «ее участок» и Митенька, положим, не знал. Но догадаться нетрудно: не за стакан семечек золотоносные участки продают! Про карту с участком слушок по всей каторге пошел.

Червонец про Махмутку знает – сам зарезал, сам помогал Соньке карманы и прочие нычки татарские обшаривать, деньги искать. Долю свою Червонец за Махмутку получил, но варнаки народ лихой: не погнушается и у бабы ее долю отобрать при случае.

Пока Сема рядом был, Соньке, конечно, спокойнее жилось. Но время Блохи, похоже, кончилось: очень Соньке не понравилось, что тот дележа требует. А делиться ей не хочется!

Время пока у нее есть: не меньше месяца Блохе с простреленной в двух местах ногой в лазарете пребывать. Потом на «кобылу» ляжет – как бы его ни «гладил» палач плетью, еще с полмесяца все равно отлеживаться ему придется.

Вот и мелькнула у Соньки нынче утром, пока они с Семой насчет «слама» спорили, мыслишка одна. А не приплатить ли палачу, чтобы запорол он обнаглевшего Семушку до смерти? Комлеву-то все равно: что закажут, то и исполнит.

Но вот получится ли? Дали бы Семе сотню плетей – это смерть верная. А с сорока помрет ли? Подловато, конечно, старых друзей смерти лютой предавать – а что ей, слабой женщине, еще делать прикажете?

Сема – умный. И время у него тоже есть: пока лежит, все варианты просчитать может, в том числе и этот. Сам вставать пока не в силах – но вполне способен позвать к себе корешков, дать им поручение. Найдут где-нибудь коляску с лошадкою, увезут Соньку на место поимки, пытать начнут – и все расскажешь! Потому как жизнь – любого «слама» дороже.

Сонька вздохнула, разлила гостям остатки водки. Сему, стало быть, опередить надо. И новое дело искать…

Пазухин икнул, от стола ушел, сел на подоконник, стал высматривать за окном что-то. Тоже мужичок не дурак, глаз с него спускать нельзя.

– Что ты, Витюша, все там высматриваешь?

Пазухин хмыкнул: