Переругиваясь с Михеем, бабы и дело не забывали – проворно прятали свалившееся с неба добро по углам и в запечье. Попутно уговаривались – как делиться с соседями. Кто-то вспомнил Лапотуню с Горбатым – надо ли им долю выделять? Решили, что не надо: мироеды наверняка просто так офицерам лошадей с санями не дадут.

Не прошло и часа, как со двора послышался скрип полозьев и лошадиное фырканье, и тут же в избу влетел весь белый от поземки Енька, сразу полез на печку греться.

Михей, не церемонясь, стащил его оттуда за ногу:

– Ну, чего там? Дали военным лошадей? Рассказывай, постреленок!

– Таким не дашь, – неожиданно всхлипнул мальчишка. – Поначалу уперлись оба: нету, и все тут! А когда охфицеры до конюшни в овраге добрались, на колени встали! Не лишайте, говорят, добра последнего…

– Показал, значит, где лошади спрятаны! – Михей отвесил мальчишке подзатыльник, другой. – Эх, не по-суседски все-таки получилось…

– Горбатому охфицеры желтых кругляков отсыпали. А Лопотуня ровно спятил: орать принялся, даже отрез[106] выташшил: не дам, и все тут! Его и стрельнули тута. И бабу евойную тоже – она, как мертвого мужика свово увидела, с вилами на военных охфицеров пошла.

– Эх, не по-людски, – Михей тяжело сел на лавку и перекрестился.

В сенях раздался топот, и в избу заскочил офицер, срывая на ходу снежные сосульки с усов.

– Ну, старик, добыли мы лошадушек, – он приложился к фляжке. – Теперь вот еще что надобно: я еще вчера днем с насыпи в бинокль окрестности осматривал. И видел вроде за околицей строение какое-то. Что это такое?

– То часовня, – буркнул Михей. – Дом Божий, хоть и снарядами попорченный. А что?

– Так нам кое-что с поезда снять надобно, – вздохнул офицер. – А в темени вашей египетской ни черта не найдешь. Эй, малец, хочешь еще продуктов? Покажешь дорогу к часовне? А то его благородие боится по темному времени лошадей в овраг или еще куда к черту на кулички загнать. Груз-то тяжелый… Ну, одевайся!

– Поморозился Енька, только зубами стукать от холоду перестал, – попробовала заступиться Енькина мамка.

– Ничего, потом отогреется! Дед, слышь? Церковка-то сильно порушена?

– Купол с колокольней снесли снарядом, а стены остались. А вы чего там прятать надумали, ваш-бродь? Божий дом, все-таки…

– А где еще тут место подходящее? – окрысился офицер. – Тут от ваших морозов земля на сажень промерзла, для ямы неделю тюкать всей командой надо. Мы, слышь, дед, не позже как по весне вернемся – как красножопых добьем. Пошли, малец! На телеге поедешь, как фу-ты ну-ты! До состава доедем, солдатскую команду возьмем – и покажешь дорогу… А с тобой не прощаюсь, дед! Вернемся еще к тебе, с гостинчиком, хе-хе-хе!