– В Киеве!

Всеслав вздрогнул. И чуть слышно выдавил:

– Лжешь!

– Нет! Прибыл гонец, он и сказал о Георгии.

– Гонец! К Любиму? К граду?!

– Нет, к тебе. А мы его перехватили.

– Вот как! А хорошо ли так, Ширяй?

– А к церквам сторожей приставлять – хорошо?

– За это я отвечу.

– И мы ответим, господарь. Мы – за свое. Гонец сказал: Георгий возвращается, к субботе будет здесь. Вот в воскресенье сойдемся. А сегодня не жди.

Всеслав молчал. Георгий в Киеве! Все возвращаются, и он идет. В субботу будет здесь… В субботу! В ушах зазвенело. В субботу! Всеслав покачнулся и, чтобы не упасть, схватился за столешницу…

Но отпустило, унялось. Всеслав, еще немного помолчав, спросил:

– А что еще гонец сказал?

– Не знаю, князь, – сказал Ширяй, глядя Всеславу прямо в глаза. – Вот крест, не знаю! – Он перекрестился. – Да я его, гонца, почти не видел, Любим его к себе увел.

– Лжет он, отец! – гневно сказал Давыд. – Лжет! Лжет! Почуяли, что нынче им верха не видать, вот и виляют. Псы!

– Нет! – упрямо ответил Ширяй. – Я не лгу. Прибыл гонец, он от Георгия, от брата вашего.

– А чем докажешь? – спросил Глеб.

– А вот…

Ширяй полез за пазуху, достал оттуда что-то, сжал в кулаке, сказал:

– Княже, позволь.