Кроме того, их объединяла массовая социальная сегрегация, собственный стиль жизни и даже манера одеваться, а также ограниченность жизненных перспектив, отделявшая их от более мобильной социально, хотя тоже стесненной экономически, прослойки “белых воротничков”. Дети рабочих не надеялись, что станут студентами университетов, и действительно редко шли туда. Большинство из них вообще не собирались посещать школу после достижения минимального выпускного возраста (обычно он составлял 14 лет). В довоенных Нидерландах только 4 % подростков из возрастной группы от 10 до 19 лет посещали среднюю школу после 14 лет, а в демократических Швеции и Дании их было еще меньше. Рабочие жили обособленно от остальных и имели другие виды на будущее. Как писал в 1950‐е годы британец, один из первых выходцев из рабочей среды, получивших университетское образование во времена открытой сегрегации, “дома этих людей имеют свой собственный узнаваемый стиль <…> обычно они являются их съемщиками, а не владельцами” (Hoggarth, 1958, р. 8)[95].

И наконец, рабочих объединял главный элемент их жизни – коллективность, преобладание слова “мы” над словом “я”. Изначально рабочим партиям и движениям придавала силу обоснованная уверенность в том, что судьбу рабочих нельзя улучшить индивидуальными действиями. Необходимы коллективные действия, будь то взаимопомощь, забастовки или голосования, желательно проводимые организациями. Они также осознавали, что многочисленность и обособленность облегчают возможность коллективных действий. Там, где у рабочих была возможность переместиться из своего класса в другой, как это было в США, их классовая сознательность ослабевала. Слово “мы” преобладало над словом “я” также потому, что (за весьма трагическим исключением жен рабочих – домохозяек, запертых в четырех стенах) жизнь рабочего класса являлась в основном общественной, частное пространство было для нее малопригодно. И даже домохозяйки принимали участие в общественной жизни, когда шли на рынок или в ближайший парк. Дети общались, играя на улице. Юноши и девушки встречались на танцах и вечеринках вне дома. Мужчины проводили время в пивных. Пока не появилось радио, между двумя мировыми войнами изменившее (правда, на тот момент лишь в нескольких развитых странах) жизнь привязанных к дому жен рабочих, все виды развлечений, кроме частных вечеринок, проходили в общественных местах, а в самых бедных странах даже телевизор смотрели при большом скоплении народа. Начиная с футбольного матча или политического митинга до праздничного пикника, все развлечения, как правило, были массовыми.