Однако один регион третьего мира оставался вдалеке как от местных, так и от глобальных международных конфликтов (до Кубинской революции). Это была Латинская Америка. За исключением маленьких материковых государств (Гайаны, Белиза (Британского Гондураса) и некоторых мелких островов Карибского моря), страны этого континента уже давно освободились от колониальной зависимости. В культурном и языковом отношении их население тяготело к Западу, поскольку большинство жителей этих стран были католиками и, за исключением некоторых областей Анд и континентальной Центральной Америки, говорили на европейских языках или понимали их. Унаследовав сложную расовую иерархию от иберийских завоевателей, этот регион перенял у них и традицию смешанных браков. Здесь было мало подлинно белых, за исключением южной оконечности континента – Аргентины, Уругвая, южных районов Бразилии, заселенных эмигрантами из Европы, где почти не было туземцев. В обоих случаях успех и социальный статус уравновешивали расовое происхождение. В Мексике на президентский пост еще в 1861 году был избран индеец Бенито Хуарес. Во время написания этой книги в Аргентине на президентский пост был избран иммигрант – мусульманин ливанского происхождения, а в Перу – иммигрант из Японии. В США подобное было бы невозможно. До наших дней Латинская Америка все еще остается вне порочного круга этнической политики и национализма, которые оказывают разрушительное действие на другие континенты.

Кроме того, когда бóльшая часть этого континента ясно осознала, что находится в неоколониальной зависимости от одной из господствующих держав, США оказались достаточно дальновидны, чтобы не отправлять вооруженные корабли и морскую пехоту против наиболее крупных государств, хотя без колебаний проделывали это с маленькими, да и правительства от Рио-Гранде до мыса Горн прекрасно понимали, что лучше быть на стороне Вашингтона. Организация американских государств (ОАГ), основанная в 1948 году, со штаб-квартирой в Вашингтоне, была не тем органом, который стал бы выражать несогласие с США. Когда на Кубе произошла революция, ОАГ исключила ее из своих рядов.

V

V

Однако в то самое время, когда третий мир и его идеология находились в расцвете, концепция начала рушиться. В 1970‐е годы стало очевидно, что никаким общим названием или ярлыком нельзя адекватно охарактеризовать группу стран, все больше отличавшихся друг от друга. Термин “третий мир” был по‐прежнему удобен для того, чтобы отличать бедные страны мира от богатых, и поскольку пропасть между двумя этими зонами, часто теперь называемыми “севером” и “югом”, явно увеличивалась, это деление имело смысл. Разрыв в валовом национальном продукте между развитым и отсталым миром (т. е. между странами Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и странами со средними и отсталыми экономиками)[122] продолжал расти: валовой национальный продукт на душу населения первой группы стран в 1970 году был в среднем в 15,4 раза выше, чем у второй группы, а в 1990 году превышал его более чем в 24 раза (World Tables, 1991, Table 1). Однако очевидно, что третьего мира как единого целого больше не существует.