Но не слишком ли много я на себя беру? Действительно, читатель вправе задать справедливый вопрос: а что об этом думают сами оперирующие хирурги, у которых и опыт, и медицинский стаж несопоставимы с автором данных строк?

Звоню в Ижевск, моему первому преподавателю хирургии – заслуженному врачу Российской Федерации Мальчикову Аркадию Яковлевичу, блестящему хирургу, профессору, доктору медицинских наук. Я мог бы долго рассказывать об этом удивительном человеке, спасшем на своём веку не сотни и не тысячи – десятки тысяч человеческих жизней! Но, боюсь, для этого потребуется писать отдельную книгу. Читателю интересно будет знать, что Аркадий Яковлевич в 1995 году возглавил вновь организованную в Ижевской государственной медицинской академии кафедру хирургических болезней факультета повышения квалификации и профессиональной переподготовки врачей, которой, к слову, руководит и поныне. Его кандидатская диссертация звучала так: «Сравнительный анализ резекции желудка и селективной проксимальной ваготомии на функциональное состояние печени и поджелудочной железы»; докторская – «Лапароскопические операции при стационарозамещающих формах организации медицинской помощи». Если заметили, обе диссертационные работы доктора Мальчикова связаны с операциями в брюшной полости. При этом он автор более сотни научных работ, многих изобретений.

Ничего удивительного, что именно Аркадий Мальчиков на базе одной из больниц Ижевска в своё время организовал первое в Удмуртии специализированное торакоабдоминальное хирургическое отделение – то есть своего рода центр, где до сих пор спасают пациентов, проводя операции на грудной клетке и в брюшной полости. Словом, авторитетнейший эксперт!

Моё обращение к «кудеснику от хирургии», как показалось, его самого ничуть не удивило: слишком много учеников, друзей, знакомых, а также влиятельных лиц разного уровня звонят именитому доктору, обращаясь к нему как к последней инстанции. И это понятно.

Другое дело, что на мой вопрос о возможности нашего героя после столь тяжёлого ранения прийти в себя, подняться и даже побежать, ответ доктора Мальчикова слегка обескуражил:

– Подобное вполне возможно. В медицине случается и не такое. Если за полчаса этот Распутин из пяти или пяти с половиной литров крови потерял, скажем, три или чуть больше, то оставшиеся два литра продолжали циркулировать по телу. При сильном сердце и хорошей работе лёгких он мог ещё какое-то время оставаться живым и, придя в себя после первых минут посттравматического шока, даже встать. Другое дело, если речь идёт о торакоабдоминальном ранении – когда, помимо органов брюшной полости, вовлекается грудная клетка с лёгкими и плеврой, – в таких случаях состояние раненого усложняется в разы, а шансы выжить значительно уменьшаются. Говоря же о Распутине, если верить очевидцам, то его, вне всякого сомнения, можно было спасти, окажи медицинскую помощь в те самые полчаса и даже час…