Следующим поборником либерализма и реформ был великий визирь Мидхат-паша. Свою карьеру Мидхат начинал двадцатидвухлетним чиновником в Дамаске. В течение многих лет после этого он вместе с несколькими единомышленниками упорно, но тайно трудился над тем, чтобы сделать свою страну конституционной. Первые результаты проявились, когда 15 июля 1876 года Мурад V издал манифест, в котором впервые, если брать официальные документы, было использовано слово, обозначающее конституцию. После трехмесячного правления Мурад лишился рассудка, и его сменил брат Абдул-Хамид II, который 23 декабря торжественно провозгласил конституцию и учреждение представительного парламента. Этот проект был разработан великим визирем Мидхатом на основе конституций Франции и Бельгии. Новый документ гласил, что все подданные отныне называются османами, обладают личной свободой, а ислам объявлялся государственной религией. При этом предусматривалась защита всех признанных религий, гарантировалась свобода печати в рамках закона и устанавливался принцип народного представительства через двухпалатный парламент: одна палата из депутатов и вторая из сенаторов, избираемых для четыре года и представляющих округ из 50 тысяч человек. Абдул-Хамид, как показали последующие события, введением этих либеральных мер стремился предотвратить угрозу для своего суверенитета и завоевать симпатии западноевропейских стран, а не улучшить положение народа. В феврале следующего года он прогнал Мидхата, а через год распустил парламент. Однако под давлением Англии Мидхата снова призвали на службу и назначили губернатором Сирии, но вскоре после этого сослали в Эт-Таиф в Хиджазе, где предположительно он был убит агентами Порты в 1883 году.

Османское завоевание всерьез не затронуло ни политическую, ни этническую структуру Сирии. Единственное радикальное экономическое изменение в период Османской империи оказалось случайным и касалось населения пустыни. Турецкие чиновники приходили и уходили, но колонизацией страны не занимались. В душе они и сирийские подданные всегда оставались чужими друг другу. Несколько тысяч мусульман-черкесов перебрались в Северную Сирию и Трансиорданию после Русско-турецкой войны 1877 года, а несколько тысяч армянских беженцев нашли убежище в Ливане после Первой мировой. Народ по-прежнему говорил по-арабски. Заимствованы были лишь немногие турецкие слова, в основном из области политики, армии и кухни.

Экономическая жизнь в Сирии неуклонно шла на спад, однако вина за это лежала не только на недобросовестном управлении со стороны имперских чиновников. Завоевание османами арабского Востока совпало с изменениями международных торговых маршрутов, из-за которых этот регион потерял прежнее экономическое значение. В основе процветания этих областей, как неоднократно отмечалось выше, лежала торговля, прежде всего торговля между Индией и Европой. Открытие в 1497 году морского пути из Европы в Индию вокруг мыса Доброй Надежды португальским мореплавателем Васко да Гамой, плавание вокруг южной оконечности Южной Америки в 1520 году другого португальца, Фернана Магеллана, с последующим открытием Филиппинских островов, судьбоносное путешествие на запад в 1492 году генуэзца Христофора Колумба, открывшего Америку, – все эти и сопутствующие события изменили великие торговые пути. В итоге центр мировой активности и цивилизации сместился на запад. Это наступление новой эпохи исследований и открытий прошло без участия арабских народов. Их корабли вымел из восточных морей португальский флотоводец Афонсу д’Албукерки, который между 1503 и 1515 годами обеспечил для соотечественников контроль над Персидским заливом и индонезийской торговлей. Таким образом, португальцы смогли обойти и средиземноморских корсаров, и арабские страны, население которых принадлежало к другой религии, и их торговцы брали высокий процент с транзитных товаров. Средиземное море, Срединное море, перестало быть таковым; ему пришлось ждать три с половиной века до открытия Суэцкого канала, прежде чем оно вернуло себе позиции в качестве морской артерии и поля битвы.