30 декабря 1943 года в Большом театре состоялось прослушивание текста и музыки утвержденного Государственного гимна Советского Союза в исполнении симфонического оркестра ГАБТа под управлением Мелик-Пашаева и Краснознаменного ансамбля Александрова. В половине двенадцатого Михалкова с Эль-Регистаном, а также Александрова приглашают в гостиную правительственной ложи, а там уже стол ломится от вин и яств. Киндзмараули, цинандали, водка и коньяк. Сталин во главе, по левую и правую руку от него садятся удачливые поэты, затем Мелик-Пашаев, Чернецкий, Александров, Шостакович. Напротив них — Молотов, Ворошилов, Микоян, Берия, Калинин, Хрущёв…

— Товарищи, по старому русскому обычаю надо «обмыть» принятый гимн! — провозглашает Сталин.

Все пьют. Далее разворачивается занятная сцена, по раболепству сравнимая, наверное, с тем, что происходило при крепостном праве. Ни с того ни с сего угодливый Эль-Регистан решил положить на тарелку Сталину кусок ветчины:

— Разрешите за вами поухаживать, товарищ Сталин?

Вождю не нравится, отодвинув тарелку, он парирует:

— Это я за вами должен ухаживать, а не вы за мной. Здесь я хозяин… Кстати, кто вы по национальности?

— Армянин.

— А почему вы Эль-Регистан? Вы кому подчиняетесь? Муфтию или католикосу?

— Католикосу, товарищ Сталин!

— А я думал, муфтию…

Затем Эль-Регистан, никем на это не уполномоченный, решил примерить на себя роль тамады. Перечислив в тосте фамилии Ворошилова и Молотова, он лишь потом назвал фамилию Сталина и был резко оборван Щербаковым: «С этого надо было начинать!» В итоге Сталин перебил неказистого тамаду Эль-Регистана, забывшего от страха, кто здесь хозяин: «Мы приняли новый Гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич Александров создал в свое время музыку “Гимна партии большевиков”, которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза». А Шостаковичу он сказал: «Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, Гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это — Гимн могучей страны, в ней отражена мощь государства и вера в нашу победу». В общем, те самые банальные слова, о которых и писал Шостакович[131].

Тут же вождь велел Щербакову подготовить решение Совнаркома об исполнении нового гимна в новогоднюю ночь 1944 года. Тот немедля вышел из гостиной и довольно быстро вернулся с проектом документа. Михалков пытался заглянуть через плечо Сталина — что напечатано на бумаге:

— А вы, Михалков, не заглядывайте! Тут мы без вас обойдемся.

— Извините, товарищ Сталин! Я случайно…

— И не заикайтесь! Я сказал Молотову, чтобы он перестал заикаться, он и перестал.