– Чьими? – спросила Юлька, отпихнув Таньку ногой, чтоб кровать не дёргалась.

– Крокодильими.

– …! А слёзы не потекут?

– Да какая разница? Ты что, думаешь, крокодил от жалости плачет? У него слюни просто не могут течь без того, чтоб не текли слёзы.

– Так это и есть любовь! – воскликнула Сонька. Ленка и Юлька взглянули на неё с удивлением.

– Нет, нет, нет! – отчаянно замотала головой Ленка, – нет! Не любовь!

– Ну, а что ещё? Обычно сперва жалеешь, а потом любишь. Без жалости нет любви. Без слёз нет слюней. Логично?

На Танькин кашель со всех сторон бежали медсёстры. Они позвали врача. Он Таньку увёл и привёл обратно без пробки. По коридору бесцельно шлялся с палкой старик. Он злобно косился, проходя мимо, и, наконец, не выдержал.

– Да вы свиньи! Тупые, грязные свиньи! Кто вас воспитывал?

– Иди в жопу, дед, – огрызнулась Ленка, – мы всё равно тебе не нальём! Ещё ласты склеишь от такой водки, и тогда бабка твоя нам сиськи поотрывает.

– Да ты паскудница! – орал дед, – вы просто бессовестные! Вам что здесь, публичный дом?

– А мы что, даём здесь кому-то?

– Откуда вы такие взялись? Кто ваши родители? Вот бы мне на них посмотреть!

– Отличная мысль! Дай сюда костыль, я тебя к ним мигом спроважу!

Танька миролюбиво сунула ворчуну банан. Старик отмахнулся, сказав, что он – не орангутанг и что обязательно пойдёт жаловаться врачу. Сонька начала имитировать предынфарктное состояние. Юлька, вновь взяв гитару, стала играть романс «Ночь светла». Престарелый склочник, оравший, что таких в клетке надо держать, осёкся на полуслове.

– Играешь-то хорошо, – пробормотал он, когда отзвенел последний аккорд, – эх, девочки, девочки! Что у вас в головах творится? Должно быть, Бог один это знает.

И, стуча палкой, грустно зашаркал в свою палату.

Матвей пришёл после ужина. Водка к этому времени уже кончилась, как и деньги. Однако, Ленка, Танька и Сонька, казалось, не были рады видеть Матвея. Они вдруг все как-то разом стихли и напряглись. Он также не улыбался. Его злой взгляд лишь скользнул по Юльке, как по какому-то ничего не значащему предмету. И это Юльку задело.

– Матвей, привет! – сказала она осипшим от водки голосом, – у тебя проблемы?

– Вроде того, – ответил Матвей и стал снимать куртку. Три коломчанки тотчас вскочили и забежали за свои стулья, как будто те могли быть преградою между ними и разъярённым Матвеем.