Из спальни вышла Таисья. Она была босиком. Молоденькая вдова сняла свои башмачки с высокими звонкими каблучками, чтоб не тревожить больную.

– Она всё зовёт его, – сказала Таисья трём собеседникам, безотрадно глядевшим на огонёк восковой свечи. Они встрепенулись, услышав слова красавицы.

– Бредит? Зовёт своего Рагдая? – спросил Ульмир.

– А кто её знает, кого она там зовёт! Говорит: «Приди, свет моих очей!» И руки протягивает к нему. Не знаю, к кому. Пытается приподняться.

– Она, наверное, видит Бога, – предположил Ратмир.

– Может быть. Но только зовёт она человека, которого очень любит. Сильнее жизни своей.

– Уж лучше было бы мне на свет не родиться, чем это видеть и слышать, – вздохнул Демьян. Таисья вернулась в спальню.

А там свеча на столе уже догорела. Роксана не умолкала, но её речь делалась всё бессвязнее. Невозможно было смотреть на её лицо в прозрачных ладонях месяца. За столом устроились Светозара, Мамелфа и Улиания. Три прелестные головы этого дракона, отяжелевшие от вина и чужих секретов, были приткнуты к столу. Но дракон имел даже и не три головы, а целых четыре, притом четвёртая была самая хитроумная. Таким образом, всё чудовище, надоевшее всем, полностью уснуло лишь в ту минуту, когда к столу пристроилась для ночного сна и Таисья.

Когда забрезжил рассвет, Роксана очнулась. Она открыла глаза и всё поняла. Но ей было жаль будить своих милых сплетниц, сопевших носами в стол. И, пока светало, она безмолвно о чём-то думала. Но вот тихо открылась дверь, и вошла Агарь. Увидев при дневном свете лицо Роксаны, она всплеснула руками.

– Ай, госпожа! Да как ты опять прекрасна!

– Тише, Агарь, – шепнула Роксана и приложила палец к губам. Но поздно – четыре части дракона уже подскочили так, будто их кольнули сквозь лавку шилом. Поднявшись на ноги, они дико уставились на Роксану. А как им было поверить своим глазам, заспанным и красным? Утренняя заря действительно стёрла с лица Роксаны всю черноту. Лицо это было прежним. Только глаза египтянки стали, казалось, ещё темнее. Но она весело улыбалась. Произошло чудо из чудес. Надо было это признать.

– Роксаночка, ты здорова? – воскликнула Светозара, кинувшись к ненаглядной своей царице и положив ладонь ей на лоб, – как ты себя чувствуешь? Ты голодная? Тебе что-нибудь принести?

– Чистую рубашку, – застенчиво попросила Роксана. И точно – были на ней лишь обрывки ткани, пропитанные предсмертным потом. Переглянувшись, пять изумлённых девушек разом выбежали из комнаты. Но вернулась вскоре одна только Светозара с чистой рубашкой. Три сплетницы и Агарь, разбудив Ратмира и двух его собутыльников, прикорнувших в комнате у Лелюка, бросились вместе с ними сводить с ума мрачный Новгород. Ратмир, впрочем, на один миг сунул нос в комнату Роксаны, желая удостовериться, что не врут болтливые курицы. Светозара выставила его. Она помогла Роксане переменить рубашку. Потом она спросила её, действительно ли не нужно подать ей завтрак.