Этот царь заставил работать всех. Почти целый год, до ранней зимы 970 года, происходило событие за событием. Варда Склир вторично разгромил Варду Фоку, пленил его и отправил в ссылку на остров Хиос, вместе с семьёй. Патрикием Николаем была одержана замечательная победа над сарацинами возле Александретты. Ему удалось вернуть Киликию и Финикию, отвоевать Адану и Антиохию. Поступления в государственную казну были восстановлены. Церковь не возроптала, когда Цимисхий заставил её слегка раскошелиться, потому что народ его обожал. Армия существенно возросла – за счёт поступлений из вновь открытых военных школ. А кроме того, был создан так называемый Легион Бессмертных – личная гвардия василевса. Она насчитывала четырнадцать тысяч конницы и пятнадцать тысяч пехоты. Возглавил это подразделение Иоанн Куркуас, а этериархом дворцовой гвардии стал варяг по имени Эдмунд.

Прошла зима, и в начале марта 971 года к устью Дуная из Константинополя выдвинулся огромный военный флот – триста восемнадцать дромонов. Каждый корабль имел на своём борту полусотню воинов и по две батареи, мечущие огонь Калинника – самое страшное и загадочное оружие тех времён. Всей этой армадой командовал сам друнгарий императорских кораблей – Алексей Диоген, патрикий. А василевс Иоанн Цимисхий во главе армии численностью без малого двести тысяч, ядром которой был Легион Бессмертных, шёл через Фракию на Балканы, надеясь преодолеть горные хребты ускоренным маршем, за пять-семь дней. Две эти чудовищные махины – флот, не знающий себе равных, и армия, претендующая на столь же лестный эпитет, должны были возвратить Болгарии независимость, с двух сторон ударив по Святославу.

Часть шестая

Часть шестая

Святой преподобный Феодор Стратилат

Глава первая

Глава первая

Весна в предгорьях Балкан наступает рано и быстро. В марте уже тепло, а в апреле – жарко. Горы стоят под солнышком розовые, и розовый пар висит над равнинами, где проклёвывается зелёная травка. Уже четвёртую – да, четвёртую отвратительную весну встречал Калокир в Преславе. Она была ему ненавистна до глубины души, потому что все остальные люди ей радовались, прищуривая глаза на синее небо, слушая жаворонков, вдыхая запах цветения беспредельных долин и маленьких садиков, а он радоваться не мог. Ещё один год провёл он в проклятом городе, чтобы ещё более проклятый Константинополь даже и не пытался тянуть к нему свои щупальца. Это дело патрикию опротивело. Что могло быть глупее, чем состоять надзирателем при несчастном царе Борисе? Разве что обвинять во всём Святослава, который пил на Дунае с какими-то проститутками.