К сожалению, народ не разделял этих теплых чувств. 9 марта 1044 года во время императорской процессии раздались выкрики: «Долой Склирену! Да здравствуют наши возлюбленные матери Зоя и Феодора, чьи жизни находятся в опасности!» Это обвинение, конечно, было беспочвенным, и на самом деле умерла не императрица, а сама Склирена, у которой случилась какая-то легочная болезнь. После ее смерти император плакал как ребенок; он похоронил Елену в монастыре Святого Георгия в Манганах – рядом с могилой, которую велел приготовить для себя.

Невозможно не проникнуться к Склирене симпатией. Это была женщина редких достоинств, питавшая к Константину глубокую и искреннюю любовь. Однако их связь имела одно катастрофическое последствие, которое оказало сильнейшее влияние на византийскую Италию. Георгий Маниак вернулся на полуостров в апреле 1042 года. После того как его отозвали в Константинополь два года назад, ситуация в Италии изменилась от плохого к худшему. На Сицилии в руках византийцев осталась только Мессина; на материке же норманны быстро вытесняли их из всей Южной Италии. Высадившись, Маниак обнаружил, что практически вся Апулия к северу от Таранто до Бриндизи находится в состоянии открытого мятежа. Он не стал терять времени и обрушил на страну яростную волну разрушений и смерти; местные жители еще долго вспоминали ужасы того лета. Убивали всех – мужчин и женщин, монахов и монахинь, молодых и старых; кого-то вешали, кому-то отрубали головы, многих детей хоронили заживо. А потом, второй раз за два года, Георгий Маниак пал жертвой дворцовых интриг. На этот раз его врагом стал брат Склирены Роман. Он и Маниак оба владели поместьями в Анатолии, и отношения между ними давно были испорчены из-за территориальных споров. Ныне, оказавшись в числе приближенных императора, Роман подстроил, чтобы Маниака снова отозвали; воспользовавшись его отсутствием, он разграбил его дом, опустошил имение и соблазнил его жену.

Ярость Георгия Маниака была ужасна. Когда в сентябре в Отранто прибыл человек, который должен был его заменить, Маниак схватил его, набил рот, нос и уши конским навозом и замучил до смерти. После этого его люди провозгласили его императором, и он повел их обратно через Адриатику, намереваясь пойти в наступление на Константинополь. По дороге он встретил и разбил императорское войско, посланное, чтобы его перехватить, но в итоге упал, сраженный смертельной раной. Если бы не этот меткий удар копьем, Константинополь мог бы оказаться во власти самого устрашающего правителя за всю свою историю.