На Константине IX Мономахе лежит львиная доля ответственности за постепенное ослабление военной мощи империи, но он практически не виноват в величайшей трагедии, произошедшей в его царствование. В течение многих веков восточная и западная церкви все больше отдалялись друг от друга. На то было множество причин; одной из них был в корне различный подход к самому христианству. Византийцев, для которых богословские вопросы могли быть разрешены только на Вселенском соборе, шокировала самонадеянность папы римского, который, по их мнению, был всего лишь первым среди равных среди патриархов в формулировании церковных догм, но при этом претендовал и на духовную, и на светскую верховную власть. Для легалистских и дисциплинированных умов Рима давняя греческая любовь к богословским размышлениям была отвратительной и время от времени их шокировала. Со времени Фотиевой схизмы, случившейся два века назад, дружеские отношения между двумя церквами внешне были восстановлены, однако сущностные проблемы так и остались неразрешенными.

Воскрешение давней ссоры произошло во многом из-за константинопольского патриарха Михаила Керулария. Посредственный теолог, обладавший лишь поверхностными знаниями в области церковной истории, Михаил был бюрократом до мозга костей; однако при этом способным и знающим свое дело администратором с железной волей, и пользовался в Константинополе довольно большой популярностью. Если он и был орудием в этом споре, то поводом для него послужило вызывавшее тревогу продвижение норманнов на юге Италии. В 1053 году папа Лев IX лично повел против них армию близ городка Чивитате, но потерпел поражение и попал в плен; сразу после возвращения в Рим он умер. Византийцы опасались норманнской угрозы совершенно так же, как опасалось ее папство, и было ясно, что единственной надеждой на спасение провинции остается укрепление союза между ними. Однако Михаил Керуларий не доверял латинянам; ему была отвратительна мысль о папском превосходстве, и он знал, что подобный альянс не позволит вернуть спорные территории под юрисдикцию Константинополя. Еще до битвы при Чивитате он инспирировал создание документа, который следовало передать «всем епископам франков и самому почтенному папе» и в котором определенные практики Римской церкви сурово порицались как грешные и иудаистские. После этого между папой и патриархом завязалась становившаяся все более желчной переписка, а это, в свою очередь, привело к тому, что папа направил в Константинополь своих представителей. Подобрал он их, мягко говоря, неудачно. Одним из легатов стал его главный секретарь – кардинал Гумберт Сильва-Кандидский, узколобый, нетерпимый и фанатично настроенный против всего греческого; двое других – кардинал Фридрих Лотарингский (будущий папа Стефан IX) и архиепископ Амальфи Петр – участвовали в битве при Чивитате и были в большой обиде на византийцев, которые, по их мнению, предали их, не явившись на поле боя.