И все же Джим хотел выяснить, кто здесь разбирал рельсы.

Он поскакал в прерию, на северо-запад, выбрал холм, с которого мог наблюдать за поездом даже в темноте, лег на припорошенную снегом траву и сунул в рот холодную трубку. Вся эта история его даже забавляла: ему было интересно, что происходило у поезда. Там только что закончили ремонт полотна. Повреждение, судя по всему, было несущественным. Тем временем несколько человек из поездной бригады прошли вперед и нашли еще два повреждения пути примерно в миле одно от другого. У последнего Джим только что и стоял. Он слышал стук кувалды. Все происходило в полном спокойствии. Никто не обстреливал поезд, не видно было никаких бандитов. Нарушены были лишь расписание движения и покой пассажиров.

«Черт побери! – с досадой подумал Джим. – Сейчас бы парочку надежных парней, и можно было бы неплохо поживиться!»

И вдруг его словно пронзила молния; он похолодел от ужаса: на его плечо легла чья-то рука. Он машинально схватился за кобуру, вскочил на ноги. Перед ним стоял индеец огромного роста.

– Мой бледнолицый брат Джим может снова положить свое оружие в кобуру, – произнес тот. – Я решил попытаться повторить шутку моего сына, который однажды незаметно вытащил револьвер из моей кобуры. Оказывается, я тоже еще кое-что могу.

Джим ошарашенно покачал головой:

– Проклятье! Топ!.. Это ты?

Он снова опустился на траву. Маттотаупа лег рядом с ним.

– Топ! Ну, о том, откуда ты вдруг взялся, мы поговорим после. Сначала скажи мне: ты не знаешь, кто разобрал рельсы?

– Хау, я знаю это.

– А ты не хочешь сказать мне, кто это сделал?

– Почему бы и нет? Из всех белых людей только тебе я готов открыть этот секрет. Ты тоже можешь рассказать мне после, как попал сюда.

– Шутки в сторону. Чья это работа?

– Моя.

– Твоя?

– Хау.

– А зачем?

– Ради удовольствия.