Рогатый Камень прислонился к столбу. Ожоги на руках и плечах он уже почти не чувствовал. Но дым, жар, множество голосов, слившихся в оглушительный рев, бой барабана, топанье десятков ног, пляшущий шаман оказали на его нервы и на его мозг губительное действие. Ему пригрезился торжественный погребальный обряд, в конце которого шаман разреза́л ему грудь жертвенным ножом и вырывал его сердце. Он видел, что должен умереть, но уже знал, что позорная смерть ему больше не грозит. Он не сам оградил себя от позора – это Сыновья и Дочери Большой Медведицы почти единодушно избавили его от стыда.

Шонка еще раз раздул костер, хотя уже давно сияло солнце.

– Татанка-Йотанка! Татанка-Йотанка уже близко! Танцуй, Хавандшита, танцуй!

Мужчины разделились на группы и образовали несколько хороводов. Один из них – в непосредственной близости от столба – возглавлял Четансапа, который неустанно пел:

– Татанка-Йотанка уже близко! Танцуй, Хавандшита, танцуй!

Молодые воины, танцуя, взяли в кольцо и костры. Теперь Шонка не мог подобраться к огню, и он постепенно догорел. Убийство было предотвращено.

Второй, более широкий круг возглавлял Чотанка. Дальше, за пределами двух кругов, танцевали подростки с поднятыми вверх ножами и пели:

– Татанка-Йотанка едет по перекату! Танцуй, Хавандшита, танцуй!

Чотанка продолжал бить в барабан.

Женщины тоже танцевали, образовав два круга на границе площади, – во главе с Унчидой и Уиноной. У женщин были свои культовые танцы, главный из которых назывался Танец Скальпов и служил для примирения духов убитых врагов. Сейчас они ритмично шагали по кругу и пели:

– Татанка-Йотанка уже близко! Танцуй, Хавандшита, танцуй!

Чотанка барабанил все более истово.

Около полудня Хавандшита упал наземь и остался неподвижно лежать, сжимая в руках жезл и нож. Никто не торопился его поднимать; все думали, что он во сне говорит с духами и надо ждать, когда духи сами его разбудят. Остальные танцующие начали сменять друг друга, как это было принято в таких случаях. Только Четансапа, Унчида и Уинона не желали прерывать танец ни на минуту.

Рогатый Камень стоял, прислонившись к столбу. Ноги его дрожали, плечи обмякли, взгляд стал стеклянным, но он не падал на землю.

Наконец снова наступил вечер.

Из прерии галопом прискакали три всадника. Взлетев на ближайший холм, они окинули взором стойбище. Снизу грянул хор:

– Татанка-Йотанка…

Один из всадников поднял руку и крикнул:

– Татанка-Йотанка пришел! Он пришел!

Четансапа увидел его первым и повторил его слова: