Меч Серый Клинок, которым обманом завладел Гнели Сурсон, узнал своего бывшего хозяина и после того, как отнял у него жизнь, раскололся на части. Из осколка меча сделали копье, и копье это погубило двух людей, связанных с Гисли узами дружбы и брака («Сага о Гнели»).

Таким образом, когда меч, ожерелье или другая ценная вещь переходили в другие руки, с ними переходила их история; получавшему эти вещи рассказывали, какое сокровище ему досталось, сопутствовали ли ему честь и удача, и объясняли, каков у него характер и воля. Беовульф, преподнеся Хигелаку дары, поведал, кто владел этими вещами в прошлом: «В дом внести повелел он / вепреглавый стяг, / шлем высокий, / кольчугу железную / и отменный меч; / молвил Беовульф: / «Мне от мудрого старца, / от державного Хродгара, / был наказ такой: / чтобы в первую голову / я тебе поднес / это оружие / да сказал бы, / что конунг Херогар, / властный Скильдинг, / владел до срока / этим ратным нарядом, / но оставил его / не наследнику, / не любимому сыну / всехраброму Хероварду, – / ты хозяин сокровища!»

В тот момент, когда Виглаф спешил на помощь Беовульфу, поэт решил привлечь внимание читателя к его мечу: «И поднял Виглаф / щит желто-липовый / и меч, наследье / потомка Охтхере, / скитальца Эанмунда, / который был в битве / убит, бездомный, / в сраженье с Веохстаном, / взявшим в добычу / это оружие: / нагрудник кольчатый, / шлем железный / и меч отменный, / подарок Онелы, / издревнее лезвие, – / одежды битвы, / орудие сечи, / наряд воителя / (однако Онела / за смерть племянника / не мстил убийце) / тот меч хранился / и щит и кольчуга / у Веохстана, / покуда не вырос / ему преемник, / дабы продолжить / славу отцовскую / среди гаутов, – / оставил старец, / покинув землю, / наследство сыну. / И вот впервые / воина юного / призвал державный / делить с дружиной / удары битвы: / был духом он крепок, / а меч наследный / остро наточен, – / и скоро на деле / дракон изведал / его могучесть!»

Меч, о котором идет речь, попал в эту семью, когда Веохстан, отец Виглафа, убил на боле боя Эанмунда, и Онела, в войске которого воевал Веохстан, отдал ему этот меч, несмотря на то что убитый был сыном его собственного брата.

Таким образом, в этих наследственных вещах жили не простое абстрактное благословение, не просто удача в житейском смысле этого слова, а душа клана. В словах матери Греттира, протягивавшей ему драгоценную семейную реликвию, меч Эттартанги, основной упор был сделан на общности меча и его владельцев: «Этим мечом владел отец моего отца Ёкуль, а до этого – древние люди Ватнсдаля; его всегда сопровождала победа». Легенда гласит, что меч может принадлежать только правильному человеку. Меч, который Один принес в дом Вёльсунга и вонзил глубоко в «семейное древо», мечтали заполучить многие, но он не давался в руки никому, пока счастья не попытал Сигмунд («Сага о Вёльсунгах»); а когда Бёдвар Бьярки, следуя совету своей матери, явился в пещеру, где его несчастный отец-медведь прятал свое оружие, меч сам упал к нему в руки, стоило ему лишь дотронуться до его рукояти («Прядь о Бёдваре»). Первая из этих легенд, несомненно, была создана в виде семейного мифа, а вторая – в виде сказки, но обе основываются на знакомых всем идеях: когда встречаются родственные души, обе стороны хамингьи сливаются в единое целое.