Вклинившись на сотню шагов, Ричард придержал наш разбег, повернул рыцарей влево, перестроил и с расстояния шагов в тридцать повел в атаку на край вражеского строя. Мы продавили его, как нога, ломающая тонкий лед на луже. На каждом нашем копье извивалось по чернокожему. Обученные дестрие остервенело молотили врага копытами. Взлетали мечи, чтобы мигом опуститься, подобно серпу, срезающему руки и головы. Как-то раз, занятый одним противником и не в силах дотянуться клинком до другого, я просто пнул его в лицо. Удар сапога, утяжеленный весом кольчужных штанов, выбил сарацину все зубы и заставил его отлететь в сторону.

Мы продолжали давить, а противники выли, разбегались, истекали кровью и умирали. Я рубил направо и налево, пока правая рука не покрылась до локтя кровью и сукровицей, а мышцы не взмолились об отдыхе. И тут я с удивлением обнаружил, что впереди никого нет. Поммерс невольно сбавил шаг. Кровавая пелена спала с моих глаз, разум постепенно вернулся, и я осознал, что мы насквозь прошли строй чернокожих. Где-то в стороне кипел бой, но уже с другим отрядом турок, напавшим на наших жандармов в другой части колонны.

— Ко мне! — взывал Ричард. — Ко мне!

Мы собрались вокруг него. Я различил герб де Бетюна, потом де Шовиньи и обрадовался. Торн тоже был здесь. Нас стало меньше после броска, но потери оказались легкими, учитывая, что мы изрубили в кашу из костей и мяса целый отряд вражеской пехоты. Пройденный нами путь был щедро усыпан телами, по большей части неподвижными, хотя некоторые еще шевелились. Стоны боли и нечленораздельные возгласы на варварском негритянском наречии оглашали воздух, горячий как в печи и неподвижный.

— Скачем обратно к войску, — громко приказал Ричард.

Некоторые рыцари глядели на ближайших противников — видимо, думали, что нам достаточно ударить по ним и тогда мы повторим разгром, — но спорить с королем не осмелился никто.

Мы отошли в правильном порядке. Обожженные солнцем, обливавшиеся потом жандармы бурно приветствовали нас. Согласно повелению Ричарда, мы отсалютовали им мечами, отдавая должное их храбрости и стойкости во время отражения яростного и мощного натиска.

Мы все еще снимали шлемы и жадно пили из фляг, когда галопом примчался госпитальер с посланием от Гарнье Наблусского к королю. Замыкающий отряд подвергся сильной и продолжительной атаке проклятого племени. Великий магистр просил разрешения ввести в бой своих рыцарей и ослабить давление на подвергшиеся удару войска.

Я со страхом думал о Рисе и де Дрюне, оказавшихся в самом сердце бури, и надеялся, что им удастся благополучно ее пережить. Но помочь я ничем не мог и прекрасно знал, каким будет ответ короля.