Ничего себе семейная преданность, подумал я, и в мыслях недобрым словом помянул Джона. Еще мне было любопытно, где Фиц-Алдельм, который должен был добраться до Нормандии. Какие пакости у него на уме? К этому времени он мог уже переправиться через пролив в Англию.

— Седьмого октября в соборе Святого Павла в Лондоне состоялся совет, — снова заговорил король. — На нем Джон и архиепископ Вальтер сместили Лоншана с должности. Джон, похоже, собирался заявить о своих притязаниях на власть. Но прежде, чем он успел это сделать, Вальтер известил его о полученных от меня полномочиях — он становится верховным правителем королевства. Вынужденный отступить, Джон удовольствовался титулом summus rector[19].

Скользнувшая по губам Ричарда улыбка была тонкой и совсем не доброй.

— Титул позволяет ему рядиться в одежды регента, но без действительной власти. Лоншан уверяет, что Джон брызгал слюной от ярости и утихомирился, только когда присутствующие поклялись в том, что он станет королем, если я умру до возвращения в Англию.

— А что же Лоншан, сир? — спросил де Бетюн.

— Уехал во Фландрию и направил папе жалобу на дурное обращение с ним. Ответ из Рима пришел быстро. Лоншан остался папским легатом, тогда как архиепископ Вальтер, четыре юстициара и два других епископа были отлучены. Жофф развил в Йорке бурную деятельность, стремясь сместить де Пюизе, а затем отлучил его. А вскоре и Джона, поскольку тот провел Рождество вместе с де Пюизе. Если так пойдет и дальше, — произнес Ричард с отчаянием, — скоро в Англии не останется ни одного христианина.

Тут рассмеялся даже приор Роберт.

Давно питая нелюбовь к Джону, я с ходу поверил письму Лоншана, но епископу Губерту требовались доказательства.

— Не может ли быть, сир, что Лоншан сгущает краски, желая выставить ваших братьев злодеями, а себя оправдать? — спросил он.

— Это стоило бы принимать в расчет, — сказал ему Ричард. — Вот только моя мать в своем письме более или менее подтверждает слова Лоншана.

Приор Роберт улыбнулся.

— Ты не радуйся. — Ричард смерил клирика строгим взглядом. — Здесь сказано, что ты о себе весьма высокого мнения и, кроме того, любишь совать нос в дела, которые тебя не касаются. Полагаю, ты с умыслом известил мою мать о том, что едешь в Утремер. Сам связался с ней. Я не прав?

— Правы, сир, — пробормотал Роберт, побледнев.

Ричард фыркнул.

— Получается, что забота приора о собственной выгоде сыграла вам на руку, сир, — заметил Губерт.

— Похоже, так, — согласился король.

На лице Роберта проступила надежда — и угасла, когда Ричард велел ему уйти.