— Думаю, я могу поступить трояко, — сказал король. — Во-первых, немедленно вернуться в Англию, дабы положить конец козням Филиппа и моего неуемного брата. Во-вторых — остаться здесь до конца кампании этого года в надежде, что Иерусалим будет взят. И в-третьих — задержаться на еще более долгий срок, чтобы дать этому королевству укрепиться. Учитывая письма от Лоншана и моей матери, третий путь — самый рискованный.

Он обвел нас вопросительным взглядом — такое с ним случалось редко.

Я отбросил осторожность.

— Когда Конрад и, бог даст, герцог Гуго придут с войсками на юг, сир, у вас появится прекрасная возможность дать бой Саладину, будь то под Иерусалимом или под Дарумом. Если уедете прежде, то постоянно будете об этом жалеть.

Ричард запрокинул голову и разразился смехом — тем утробным хохотом, от которого сотрясалось все тело.

— Ты хорошо изучил меня, Руфус! Не много можно представить новостей более скверных, чем эта: силы Конрада и Гуго через полгода одерживают победу, а меня с ними нет.

Он посмотрел на нас.

— Вы сами сказали, сир, что третий выбор губительно опасен, — заметил де Шовиньи. — По моему разумению, остается только один путь — второй.

Мы с де Бетюном были полностью с ним согласны.

Ричард обрадовался:

— Вы угадываете мои мысли. Быть по сему. Я пробуду здесь, по меньшей мере, до середины сентября, чтобы успеть вернуться по морю в Англию. Там я надеру уши Джону и Жоффу, а Беренгарию ждут такие рождественские праздники, каких она в жизни не видела.

На этой жизнерадостной ноте совет закончился.

Следующий день, первое мая, выдался погожим, с лазурным небом над головой и нежарким. Король решил поохотиться. Беренгария и Джоанна уговорили его выехать с соколами, а не идти на кабана, любимую его добычу. Я для вида поддакивал ворчавшему Ричарду, но в душе был рад, так как мог провести время с любимой на людях, не опасаясь разоблачения.

Суматоха и гомон наполнили конюшни, пока мы готовились к выезду. Ронси и охотничьи лошади топтались и тихо ржали в нетерпении поскорее пуститься в путь. Оруженосцы в последний раз проверяли седла и упряжь. Рис тоже был тут — хлопотал у моего скакуна и одного из запасных коней, предназначенного для самого валлийца. Сокольничие ждали, усадив птиц в колпачках на облаченные в перчатки руки. Псари держали на сворке тявкающих собак. Рядом с конями стоял отряд тамплиеров в полном вооружении — на случай внезапного нападения турок. Ричард не хотел брать храмовников, но королева и Джоанна настояли. Печальных примеров хватало.

Я разговаривал с де Бетюном и де Шовиньи: мы бились об заклад, какой из королевских соколов первым возьмет добычу. Нас прервал Рис: