И снова король издал боевой клич.

Мы в один голос подхватили его.

А потом ринулись в бой, все тринадцать, как демоны ада.

Мое копье впилось в бок турку. Наконечник пронзил ему руку, прошел через туловище, пробил насквозь вторую руку. Он взмыл в воздух, вырванный из седла, и умер, не успев сообразить, что случилось. Я отбросил потяжелевшее копье и, ища глазами короля, выхватил меч.

Ричард вырвался шагов на двадцать пять вперед. Он тоже лишился копья и орудовал клинком. Я видел, как он раскроил мамлюку череп от макушки до зубов, а на обратном замахе отсек кисть другому противнику. Помощь ему, надо полагать, не требовалась, но я все равно погнал коня вслед за ним.

Мы глубоко вклинились в строй турок. И не щадили ни людей, ни животных: зарубленный конь означал, что еще один враг не сможет пойти в бой. В нас летели стрелы, пущенные в упор. Они отскакивали от кольчуг, вязли в лошадиных попонах, но каким-то чудом, если учесть их количество, не убили никого из нас.

Затем конь графа Лестерского споткнулся, и граф, потеряв равновесие, выпал из седла. Мамлюки, как слепни, накинулись на легкую добычу, и в одну секунду их отступление превратилось в атаку. Пеший Лестер вынужден был в одиночку отбиваться от дюжины врагов. Ричард, приглядывавший за нами, заметил это. Развернув гнедого, король помчался как демон и влетел в гущу схватки. Солнце играло на его клинке — на той небольшой части, что не сделалась алой, пока Ричард убивал, калечил и снова убивал. Мы с де Невилем присоединились к нему и оттеснили мамлюков. Граф Лестерский, как по волшебству оставшийся невредимым, успел ухватить поводья осиротевшей турецкой лошади и взобрался ей на спину.

Король со смехом сказал, что пора возвращаться к своим, иначе бедные клячи под нами могут рухнуть. Мы захохотали под своими шлемами, при этом о собиравшейся в сотне шагов орде мамлюков никто не обмолвился ни словом.

Не оглядываясь, мы поскакали назад.

Опасаясь удара в спину, я не мог удержаться от того, чтобы бросить взгляд через плечо. Враги превосходили нас числом в сто, в тысячу раз и могли, пойдя все вместе в атаку, втоптать нас в пыль.

Но вместо этого турки просто сидели в седлах и смотрели нам вслед.

Миновали еще три часа, отмечаемые звоном колоколов. Мы выдержали несколько атак, ставших теперь менее частыми, и по-прежнему поганым не удавалось прорвать наш строй. С берега прибыл гонец. Экипажи кораблей, объятые страхом, угрожали выйти в море. Ричард во весь опор поскакал туда и восстановил порядок в манере, свойственной лишь ему. Оставив на кораблях только по пять караульных, он привел перепуганных моряков и поставил в строй вместе с нами.