– Мне нужна она. Сейчас же.

– Но у меня смена…

Шакулин посмотрел на Моляку.

– Лилия, езжайте с подполковником домой, на сегодня ваша смена закончена, – отпустил ее главврач учреждения. – Помогите, чем сможете.

– Спасибо, Алексей Алексеич, – поблагодарил доктора Шакулин. – Лилия, у центрального въезда стоят серые «Жигули» шестерка. Я жду вас в них.

– Хорошо, мне надо пятнадцать минут, – пролепетала своим голоском сестра и быстрым шагом поспешила по коридору в сторону служебной комнаты.

Глава семнадцатая. Тени

Глава семнадцатая. Тени

Колямбо уже не осознавал время. Он почти перестал находиться в сознании. Волшебные маслянистые напитки, которыми его усердно почивали отшельники, либо уносили в прекрасные дали, где на него сыпались божественные звуки неведомых животных, вокруг кружили прохладные морские ветры, приятно ласкали своим матовым светом незабываемые яркие звезды, либо превращали его сон в ужасный кошмар, становившийся все более и более явным, – он обонял вонючий запах, исходивший от уродливой вытянутой пасти с тремя рядами острых зубов, его тошнило от розового мира, его тошнило от той кровищи, в которой тонул розовый мир, где текли кровавые реки и были слышны чьи-то отчаянные крики и возгласы, заглушаемые розовой ватой, как будто натыканной в его уши в огромных количествах.

Он не мог не пить зелье из сосудов. Любое промедление и нежелание брать эту жидкость хотя бы на полчаса, приводило к жгучей боли в горле. Когда Колямбо приходил в себя от очередного сна, в его каменной келье уже наготове стоял новый сосуд. Больше ни один из черных монахов не появлялся в этом странном подземном узилище. Колямбо несколько раз начинал долбить в массивную дверь, требуя выпустить его или дать нормальной воды, но все было тщетно. Никто не откликался. А жажда подползала, как неуловимая скользкая змея и принималась душить. Он даже один раз попытался в течение двух часов держаться подальше от маслянистой дряни, испытывая неимоверные муки от желания пить. Но это было сверх его сил. И Колямбо снова с жадностью прикладывался к пахучему киселю, разжигавшему неизвестные инстинкты и погружавшему в долгий сон, то ли прекрасный, то ли наоборот. Как правило, они шли поочередно.

Колямбо просто лежал, сознание после уже привычного розового кошмара медленно возвращалось в реальность. Его глаза еще не открылись, но уши уже различали звуки.

– Это точно он, – произнес незнакомый жесткий мужской голос. – За пять дней почти двадцать человек. Чувствует, наверно, что мы меченого держим.

Над ним стояли двое отшельников, лиц как обычно не было видно за объемными накинутыми капюшонами. Кажется, его опять чем-то привязывали, и вероятно, уже водрузили на носилки.