Александра смутилась.

– Сандра, давай ты! – с надеждой попросил Пятахин. – Давай, а? У тебя же рука легкая, ты же на волынке играешь!

Александра поглядела на меня.

– Ничего страшного, – успокоил я. – Это не по-настоящему, это… Ну почти историческая реконструкция, можешь так считать. Как Гоголь завещал.

– Но сечь ведь правильно на псарне? – Александра проявила этнографическую осведомленность. – Тут есть псарня?

– Да у нас везде псарня! – заметил Листвянко.

– Но я никогда не пробовала…

– Во имя гуманизма, – Пятахин сверкнул глазами. – Во имя общечеловеческих ценностей!

– Хорошо, – вздохнула Александра. – Только мне надо показать как…

– Я покажу, – пообещал Лаурыч.

– Вон пшел! – оттолкнул его Пятахин. – Сандра, давай!

Пятахин быстро разделся до трусов. Капанидзе сбегал в баню за скамейкой, заодно притащил пучок розг, вполне себе зловещих.

– Жаль, видео кончилось, – Пятахин лег пузом на скамейку. – Классная быдлеска бы получилась…

– Может, его привязать надо? – спросила Жохова.

– Себя привяжи! – злобно ответствовал Пятахин. – Сандра, давай!

Капанидзе вручил Александре розгу.

Александра взяла ее неуверенно и неумело, я приободрил:

– Ты сейчас здорово на Настасью Филипповну похожа.

Это придало Александре решительности, она взмахнула розгой и направилась к Пятахину. Сделала шаг, другой… Осела на траву.

Мы кинулись к ней, но Александра уже поднялась и теперь с непониманием смотрела по сторонам и разглядывала ветку в своей руке.