Борис Абрамович Пивенштейн, у которого Каманин забрал самолет, оставив взамен свой со сломанным шасси. После спасения челюскинцев Пивенштейн перешел в полярную авиацию. В 1937 г. в составе группы Чухновского участвовал в многомесячных поисках пропавшего экипажа Леваневского. В годы Великой Отечественной войны командовал штурмовым авиаполком, потом был понижен до командира эскадрильи. 27 апреля 1943 г. его штурмовик ИЛ-2 был сбит во время выполнения боевого задания, Борис Пивенштейн попал в плен. По показаниям нескольких свидетелей, Пивенштейн был казнен в концлагере Штуттгоф, располагавшемся недалеко от Данцига (Гданьска). Но уже после войны органы госбезопасности открыли дело по обвинению Пивенштейна в сотрудничестве с врагом. 4 апреля 1952 г. Военная коллегия вынесла в отношении Б. А. Пивенштейна заочный приговор по ст. 58-1, п. «б» и 58-6, ч. 1 УК РСФСР и приговорила его к расстрелу с конфискацией имущества и лишением воинского звания. Возникли слухи (точнее, их кто-то начал распространять), что Пивенштейн пошел на сотрудничество с НТС[23] и эмигрировал в США. Семья Пивенштейна была выслана из Москвы. Уже в постсоветское время люди, видевшие материалы дела, сообщали, что в приговоре утверждалось, будто «Пивенштейн был завербован резидентом германской разведки еще во время его военной службы на Дальнем Востоке (1932–1933), в 1943 году вылетел на боевое задание в тыл к немцам, откуда в свою часть не возвратился…» Учитывая, что летчик по национальности еврей, обвинения в сотрудничестве с немцами выглядят малоправдоподобными. Ну и деятельность резидента германской разведки в 1933 г. на советском Дальнем Востоке тоже представляется немного фантастичной.

Еще один участник перелета группы Каманина – журналист Петр Гаврилович Кулыгин. Он хоть и не был летчиком, но во время экспедиции выполнял обязанности авиатехника. По впечатлениям о перелете написал книгу «Повесть о героях». Кулыгина арестовали в апреле 1938 г. Ему было предъявлено обвинение в заполнении газеты «Тихоокеанская звезда» вредными очерками, участии в контр-революционной организации, шпионаже в пользу Японии. На суде Кулыгин заявил: «Виновным себя не признаю, показания, данные мною, отрицаю, участником контрреволюционной организации не был. Ложно себя оговорил. Больше ничем не желаю дополнить следствие и прошу суд о вынесении мне справедливого приговора…» 7 августа 1938 г. суд приговорил его к «высшей мере наказания»; в тот же день журналиста расстреляли.