Калибр у «нагана» — всего семь шестьдесят две. Но пуля тяжела, её свинцово-сурьмяной сердечник упрятан в мельхиор, а вместо скруглённой вершинки — плоская. Другие пули рвут мишень; пуля из «нагана» оставляет в ней аккуратную круглую дырочку вроде большой точки.

Дмитрий Павлович стрелял почти в упор. Кожу вокруг аккуратной дырочки во лбу Распутина обметало пороховой гарью.

Глава XXXII. Новая встреча

Глава XXXII. Новая встреча

Маяковский чувствовал досаду. Проделка с автомобилем казалась ему подвигом, достойным восхищения. Но Лиля уже забыла, как была потрясена в первые минуты, и стала вести себя так, словно прогулка в императорском лимузине — дело для неё привычное.

Замёрзший город словно вымер. Они покатались по Коломне, сделали круг на площади у Николы Чудотворца и около Покровской церкви, по Забалканскому проспекту доехали до Московского шоссе, потом вернулись к особнякам Фонтанки…

— Теперь на Мойку, — велела Лиля, и Маяковский покорно кивнул.

Обогнув Мариинский театр, на углу Крюкова канала с Офицерской он упёрся взглядом в мрачное здание отвратительного вида. Хотя какой ещё может быть городская тюрьма, тем более в такую холодину…

— Ты слышал? Как будто стреляют, — сказала Лиля, когда лимузин вывернул на набережную Мойки. Двигатель работал едва слышно, и Маяковскому тоже почудились выстрелы. Ерунда какая-то. Кто здесь может стрелять, а главное — зачем? Но всё же лучше побыстрее проскочить по набережной, и для форсу — мимо Мариинского дворца, где собирался Государственный совет. Дальше по Гороховой они приедут к Царскосельскому вокзалу — и Маяковский вернёт лимузин в гараж. Он придавил акселератор. Хватит, накатались, пора и честь знать!

С пулей в голове Распутин отшатнулся, переступил с ноги на ногу и рухнул в сугроб за пару шагов от Дмитрия Павловича и подоспевшего Сухотина. Когда Пуришкевич трусцой приблизился к ним из глубины двора, великий князь поинтересовался:

— Решили перебудить весь город? И меня заодно укокошить?

Сухотин силился понять, что происходит. Стрельба, труп в снегу… Со стороны Прачечного переулка по набережной к воротам бежали двое. Поручик пригляделся и сказал Пуришкевичу:

— Там доктор ваш и с ним ещё кто-то…

Скоро Келл и Рейнер уже стояли возле тела Распутина, переводя дух.

— Вы продолжаете удивлять меня, джентльмены. — Британский полковник с трудом сохранял спокойствие. — Это кто же, скажите на милость, додумался среди ночи?..

Пуришкевич виновато вертел в руках пистолет. По его виду Келл всё понял.

— Помнится, когда-то давно мы поспорили об оружии, — сказал он великому князю. — Полагаю, теперь спор окончен.