Слокенберг, не переставая кружиться, срывал с себя одежду и швырял ее куда попало. Это было встречено страшным ревом.

— Браво! Ну и черт!

— Покажи, как латыши в Швеции пляшут!

Слокенберг показал, как латыши в Швеции пляшут.

Через минуту он носился по залу голым. Только на шее у Слокенберга мотался большой крест. Зрелище это потрясло собутыльников. Кто-то в экстазе вскочил, схватил стул и швырнул его об пол с такой силой, что стул разлетелся в щепки.

В дверях появился человек в белом фартуке, с засученными рукавами и бильярдным кием в руке. Он несколько раз стукнул об пол, и дикий гул немного стих. Слокенберг сбился с ритма и, взмахнув руками, растянулся во весь рост на полу.

— Нельзя ли, господа, чуть потише мебель ломать? А то может получиться неприятность. Тут вам не Рига.

Затем он увидел голого Слокенберга и закричал:

— Фы фан! Фы фан! Какое свинство! Вон! Все вон! — Теперь заплясал бильярдный кий, особенно не разбираясь, где у кого спина, где голова.

Вечеринка по случаю создания Латышского объединения закончилась весьма эффектно.

На другой день, когда была собрана большая пачка крон, чтобы все мирно уладить, все единодушно признали:

— Навряд ли когда-нибудь еще удастся так погулять.

6

Францис Балодис решил, что собрание, на котором будет утвержден устав Латышского объединения, должно превратиться в народный праздник, в большое народное торжество. Пускай Салнайс, Чаксте и Гинтер остаются при своем жалком обществе и комитете. Пускай делают что могут. Ему не жаль. Но он парализует их влияние среди простых эмигрантов. Те, кто не пойдет к нему, будут объявлены врагами единения латышей. Надо использовать таких, как Карлис Скалбе, как Марис Ветра, уже запутавшихся в сетях и той и другой организации. Пускай проповедуют всюду идеи единства и примирения. Когда все окажутся в одном котле, тогда он захлопнет крышку и сварит такой суп, какой захочет.

Идея была ясной и простой, но профессор в своем академизме не учел характерных особенностей латышской буржуазии.

Апостолы примирения проповедовали одно, а активисты объединения делали другое.

Большое народное собрание было назначено на 18 февраля. Благодаря связям Франциса Балодиса оно состоялось в зале Стокгольмского университета. Уже одно это обстоятельство должно было произвести известный эффект. И произвело.

Заблаговременно в торжественном зале собирались «облупившиеся». Они рассаживались в первых рядах, перед которыми на стене, за ораторской трибуной, был распростерт полосатый флаг. Эмигранты попроще, среди них и Лейнасар, занимали места подальше. Те, которые считали себя идейным ядром объединения, всякие корпоранты, перконкрустовцы, бежавшие из Латвии офицеры сели на приготовленные для них места, окружив зал сплошным кольцом.