В дни государственных праздников буржуазной Латвии «его превосходительство» устраивал приемы. Надевал потрепанную визитку и торжественно пожимал руки немногим иностранным дипломатам, откликавшимся на приглашение и являвшимся в душную четырехкомнатную квартирку. Дипломаты ехидно ухмылялись, а Салнайс с торжественным лицом щеголял своим знанием французского языка.

Когда началась эмиграция столпов ЛЦС в Швецию, Салнайс решил спекульнуть на старых орденах. Если наградить шведских государственных деятелей и иностранных дипломатов орденом «Трех звезд», те станут куда сговорчивее. В шифрованной телеграмме он поручил генералу Тепферу захватить с собой как можно больше орденских знаков, а если раздобыть их не удастся — привезти нужный для них материал. Генералу Тепферу удалось лишь раздобыть большой рулон ленты ордена «Трех звезд». И за это спасибо. Может быть, ордена удастся отчеканить на месте?

Но из этой затеи ничего не получилось, и рулон орденской ленты истлел бы в мусоре, если бы Милда не смекнула, что прочной тканью, из которой сделана лента, можно залатать дыры на матраце. Таким образом, посольская чета спала на матрацах, пестревших заплатами из орденских лент. Однако их сны приятнее от этого не стали.

Салнайс первым понял, что Комитет шведско-латышской помощи не способен охватить всех беженцев и по-своему руководить ими. Командный состав комитета решил создать более представительное Латышское общество. Организационное собрание общества должно было состояться в большом зале бюро Санде.

…Когда руйенский пастор Слокенберг получил приглашение на организационное собрание, он сразу сообразил, в чем дело. Хотя на дворе стоял крепкий февральский мороз, он без шапки и пальто, в одном костюме, кинулся к ближайшему телефону и позвонил Тюленю.

К счастью, трубку снял сам профессор Францис Балодис.

— Послушай, профессор, страшные дела творятся! Мне нужно с тобой срочно поговорить.

— Ладно, ладно, — раздался в трубке спокойный, слегка скрипучий голос. — Но денег одолжить тебе я в самом деле не могу.

— На этот раз речь не о деньгах, а о душе и чести.

— Ну, тогда беги.

Профессор археологии Францис Балодис, живой, энергичный, хитрый, как лиса, и похожий на тюленя старик был единственным из «царей», сумевшим и в Швеции остаться «царем». В 1940 году, в первые месяцы советской власти в Латвии, профессор университета Балодис прикинулся лояльным к советской власти. Когда ему стали доверять, он вдруг воспользовался случаем и убежал в Швецию. Благодаря своим старым связям в шведских университетских кругах, он стал внештатным профессором Стокгольмского университета по египтологии и восточноевропейской археологии.