Анна устроилась в кресле, поставив под правую руку тяжелую трость. Гостье достался обычный стул вместе с чашкой ароматного черного напитка. Говорили по-немецки, хозяйка ничего не записывала, лишь время от времени кивала, запоминая. Марек сидел поодаль, у маленькой газовой печки, возле которой выстроились парадом три медные джезвы.

– Много всякого, – вздохнула Мод. – И нарисовать могу, невелик труд. А это поможет?

Серые глаза взглянули строго:

– Когда-нибудь – наверняка. Но говорю сразу: спасательную экспедицию мы организовать не в силах. Пока…

Обращаться без «мадемуазель» и «фройляйн» предложила сама хозяйка, но вовсе не из желания сократить дистанцию. Имена звучали строго, словно конспиративные клички. Вблизи стало ясно, что актриса заметно старше, чем ее гостья. На лице обозначились резкие складки, лоб рассекла морщина, веснушки на носу выцвели и поблекли. А еще стал заметен шрам на лбу, чуть выше левого глаза. Взгляд же был откровенно неприятен – острый, цепкий, совершенно лишенный эмоций. Так смотрит прозектор на свою работу.

– Все то, что вы рассказали, Матильда, мы постараемся передать Вальтеру Эйгеру. Но тоже не сразу. На этом, пожалуй, все…

Марек еле заметно подался вперед. Анна подняла руку.

– Я сказала: все. Госпоже Шапталь незачем рисковать. Наша гостья имеет право спокойно спать по ночам и не проверять наличие слежки каждое утро.

Кто здесь главный, Мод поняла после первых же слов. Не удивилась, вспомнив бьющегося в конвульсиях тарантула – и деревянный костыль под мышкой. Сероглазая выкована из железа.

– Слежку я проверять научусь, – улыбнулась эксперт Шапталь. – А вот спать по ночам спокойно не смогу, и не только из-за Вероники Оршич. Считайте, что теперь это и мое дело.

Анна и Марек переглянулись.

– Решили заняться нелегальной работой? – хозяйка вздернула светлые брови. – Знаете, какая вас ждет перспектива? Имя в картотеке, агентурная кличка, личный номер – и приказы, которые приходят, как правило, после полуночи. Живите нормальной жизнью, Матильда, она у вас очень интересная. Я бы сама с удовольствием ловила жуликов, ворующих картины. Выпотрошить такого – пять минут дела.

Сказано было так, что девушка внезапно ощутила страх. Не за себя – за Петера Ульриха Вандаля.

«Выпотрошить…»

– Меня все равно не оставят в покое. Когда в город входят кирасиры, самое безопасное место – в глубине строя. В политике я не очень разбираюсь, но то, что Франции придется воевать с Гитлером, понимаю. До недавнего времени я, как и все, надеялась на линию Мажино. А потом побывала в Монсальвате. Даже не представляю, что будет, если эта громадина зависнет над землей…