А зачем, если он не видел в охране Рязани ничего сложного, посчитав, что при явном отсутствии врагов со столь пустячной задачей запросто управится в одиночку. Зато на старости лет будет о чем рассказать сынам и внукам. Мол, помнится, когда князь оставил его боронить стольный град, он за все время не подпустил к нему ни единого ворога. А вот о том, что этих самых ворогов поблизости не имелось, можно и умолчать.

Впрочем, и без присмотра Ратьши в Рязани все так и осталось бы благополучно, но за три дня до возвращения князя Константина с раненым Минькой прибыл в столицу княжества взмыленный гонец с сообщением, что шайка татей воровски налетела на Березовку и ныне ее нещадно зорят. Мол, Купаве с сыном князя Светозаром удалось пока что укрыться в своем терему, но уж больно неравные силы. Боронят ее всего с пяток ратников, коими командует княжой дружинник Мокша, а потому долго им не продержаться. Уж больно велики силы у татей — не менее трех сотен в разбойничьей ватаге, которую возглавляет сам беглый Гремислав.

И не стал княжеский тезка ни о чем более расспрашивать странного гонца, хотя и следовало бы, а усадил целиком всю дружину на быстрых коней и помчался выручать из беды ладу князя Константина. Одно хорошо — не сумел он воспротивиться, когда вместе с ним увязался и княжич Святослав. Очень уж возгорелось единственному наследнику рязанского князя поучаствовать в настоящем бою, а заодно поглядеть на своего сводного брата Светозара, о котором он в ту пору лишь краем уха пару раз слыхал от челяди.

И осталось в Рязани всего ничего — пара десятков караульных на стенах да на башнях, да еще столько же им на подмену. Из дружинников же только десяток в княжеском тереме, да и тот лишь для почета, поскольку Константин отрядил туда самых неповоротливых — и такие сойдут, а к утру, не позже, дружина все равно вернется.

Гонец не лгал, но и не сказал всей правды. Например о том, что налет на Березовку был обманный, впрочем, как и сам гонец. Не совсем, конечно, потому что Гремислав считал, что потеря Купавы и сына будет весьма болезненной для князя, однако главной задачей было выманить из города дружину. Разумеется, не сказал он и о том, что почти все три сотни душ из той ватаги уже стояли у самой Рязани.

А едва дружина удалилась на изрядное расстояние, как к Старым Пронским воротам подъехало две телеги. На одной лежал израненный дружинник, а на другой — баба с дитем.

— Открывай врата! — истошно завопил мужик, сидевший в первой из телег. — Не вишь, Купаву от погони татебной еле увез.